Во времена алхимии, драконов и дворцов,
Жил юноша-храбрец, каких на свете не видали.
Он честно жил и почитал традиции отцов,
Но болен был и люди отовсюду гнали.

И то ли бес попутал, то ли кто-то нашептал -
Увидел он во сне, как на болотах где-то,
Светлей и ярче солнца папоротник расцветал.
И утром обратился он к отцу прося ответа.

Отец тогда поведал все, что о легенде знает,
О том цветке, что расцветает ярче чем огонь,
Про то как лечит он и слабых силой наделяет,
Лишь стоит лепестки его вживить себе в ладонь.

Но только смелый духом сможет отыскать растенье,
Сорвав бутон, бежать оттуда должен со всех ног,
За ним в погоню черти бросятся и привиденья,
Живым с болота выбраться ещё никто не смог…

А если не догонят, то возьмут тебя обманом,
Прикинутся родными — теми кого больше нет.
Лишь только обернешься ты — окутают туманом
И проклянут судьбу твою на весь остаток лет.

Услышав правду, юноша отбросил все сомненья,
На поиски цветка он без раздумий поспешил
И у отца просил лишь одного — благословенья,
Отец благословил: иди сынок, ты так решил.

На третий день пути он встретил старца у дороги
И тот ему поведал все что знает не тая:
Тому кто за цветкой идет не помогают БОГИ,
Плохое приключение затеял ты дитя!

Цветок тот зацветает один раз в четыре века,
В двенадцать, при луне, последней ночью октября.
Бывает то растенье умертвляет человека…
Но нужно поспешить тебе осталось лишь три дня.

И вот он на болотах, перед ним цветок пылает,
А ведьмы с вурдалаками кружат над головой,
От ужаса увиденного сердце замирает -
Вокруг могильный хохот, визги, вопли, крики, вой.

Вдохнул, набрался смелости, схватил цветок рукою
И побежал оттуда ветра вольного быстрей.
Тут черти бросились за ним в погоню злой толпою,
Переродившись в диких и уродливых зверей.

Ещё немного и рассвет, но в темноте споткнулся,
И выронив цветок из рук, не устоял, упал.
Когда поднялся на ноги — невольно оглянулся…
И сразу же со всех сторон окутал злой туман.

И нечисть на него обрушила свои проклятья,
Их было столько, что могло хватить на всех людей.
Он чувствовал как душу жмут смертельные объятья
И слышал над собой дыханье тысячи чертей.

Огромный демон скаля зубы жутко улыбался:
- Тебе придётся перед смертью многое узнать.
Отец твой не отец тебе, всю жизнь он притворялся,
А сына для тебя родит твоя родная мать…

Очнулся на поляне и рука цветок сжимает:
Не может быть чтоб это моей жизни был конец!
Разжал ладонь, глядит цветок уж больше не пылает,
И перед ним не демон, а его родной отец…

Теперь и я такой как все, я больше не калека,
Я больше не урод теперь! Смотри отец! Смотри!
Огромная мечта для маленького человека.
И мне не помешали даже злые упыри.

Отец но в том кошмаре, среди воплей слышал я,
Что ты и не отец мне вовсе — черти так сказали.
Да сын все это правда, я в горах нашел тебя,
Когда голодные шакалы плоть твою терзали…

Но все забылось, годы шли и он теперь мужчина,
Нашел красавицу жену — пусть и взрослей немного.
И даже в снах не возвращалась больше чертовщина
И о проклятиях былых ушла с души тревога.

Час радости пришел в их дом — жена наследника носила,
Но радость обернулась горем в скорости для всех.
Младенец мертвый был, жена от ужаса вопила
И говорила БОГИ мстят ей за давнейший грех:

Когда была совсем юна — родился тот малютка,
Он стал позором для меня — калека и урод.
Отец сказал не примет ни меня и не ублюдка.
И я решила жизнь свою избавить от забот.

Тогда боясь перетерпеть позор и униженье,
Чтоб люди не узнали что я больше не чиста,
Я бросила его в горах, шакалам на съеденье,
И больше никогда не возвращалась в те места.

История знакомая до боли оказалась -
В ублюдке он узнал себя, в жене родную мать.
И все что демон говорил теперь уже сбывалось,
А сколько перед смертью суждено еще узнать?

Проклятья будут портить жизнь пока он в гроб не сляжет…
В петле он стал таким как был — калеченный юнец.
Теперь на тех болотах с вурдалаками он пляшет
И ждет, что за цветком придет какой-нибудь храбрец.

Автор готов к любой критике. Смелее!