Дождь, улица, печальные тона.
Разносит эхо барабанной дробью
Все: парки и аллеи и дома,
все серо и сравнимо с топью.

И я иду по улице один,
счастливый и пропитанный водою,
в крови моей играет никотин,
И не одна беда не кажется бедою.

Я чувствую, как молодость моя
неоспорима, как само дыханье,
давно переливает чрез края,
воображенье полнится стихами.

И все прекрасно, просто лучше нет!
Но тут, сквозь мокрую завесу,
заметил тонкий и печальный силуэт,
бредет один средь каменного лесу.

Плывет она, как темная луна,
Та женщина с размазанною тушью,
И горько плачет, горько холодна,
Покрыта тьмой, укутана удушьем.

Ее прическа- черный цвет крыла,
к щекам прилипла свежим и румяным.
Рука ее прозрачна и нежна,
А взгляд отчаяньем искриться пьяным.

И пусть невыносимо хороша,
но плачет горько, страшно, плачет рьяно.
Обнажена передо мной ее душа,
а в ней не видно глупого изъяна.

Я выяснить пытался: «что с тобой»
Но силуэт растаял в атмосфере
И снова я остался сам с собой,
Теперь возникла боль, по крайней мере.

И снова я иду по улице один,
несчастный и пропитанный водою.
В крови играет тот же никотин,
А мысли заняты ее бедою.

Я чувствую, как молодость моя
во мне играет новою струною,
все так же, все «через края»,
но только все вокруг совсем иное.

Дождь, улица, печальные тона.
Разносит эхо барабанной дробью
Все: парки и аллеи и дома,
все серо и сравнимо с топью.