«Всегда найдётся тот, кто посчитает сумасшествием, то, что ты создаёшь»

Мальчик сидел на песке,
Собственноручно лепил он строение.
Никому невдомёк,
Что в его голове?
Творец видит суть произведения.
Он был занят важными делами:
От лужи в песочницу вёл водопровод.
В жёлтом ведёрке жители ждали,
Ювелирная точность!
(Он вытер пот).
Держа инструмент в пухлой руке,
Неразборчиво бубня под нос.
Видя это
Старушка,
На лавке,
В теньке,
Не сдержав любопытства, начинает допрос:
«Скажи-ка,
Что это ты делаешь, милок?
И зачем в песочницу ты тащишь воды?
Неужели удумал сотворить свой мирок?
Или может быть в Бога, играешься ты?»
С озадаченным видом малыш отвечает
И растерявшись, чешет нос:
«С незнакомыми…
Мама…
Говорить запрещает, –
Продолжив ход мыслей –
Так, а где паровоз?»
Старушка
Оторопела от мальчишеских слов,
Но любопытство, что жаба –
Губит людей.
Противоборству поколений много веков.
Превосходства?
Или может величия
Хочется ей?
Снова в работе архитектор-малыш,
Как скульптор,
Отсекает лишние детали.
Над постройками песочных крыш,
В пропорции –
Руки башню ваяли.
Однако,
Цербер-бабуля – злой узурпатор,
Администратор подъезда
И хранитель двора.
Запускает программу:
«Мой рот – ликвидатор»
И, что пулемёт мечет слова:

«Мать узнает – отец даст ремня,
Сидишь на песке, как важная птица.
Играть в Бога удумал?
Играть в Бога – нельзя!
Господь видит всё!
(И стала креститься).
Может тебе подушку принести?
Подложишь под свой толстый зад.
Он ей ответил: «Конечно, неси,
Я буду рад…»
И улыбнулся, совок сунув в карман.
Бабуля надулась, как «сеньор Помидор»,
Пизанская – малыш башню назвал.
Отряхнул руки и, насвистывая, ушёл.

Автор готов к любой критике. Смелее!