rifmer.com Карта сайта

Оно

О, Дмитрий! Пишется-то только тогда, когда душа жива, волнуется, болит, кричит. А в моём случае сытость и покой (а ведь слово-то однокоренное с «покойником») перекрыли кислород, вот cижу по рекомендации Мариам читаю стихи лучших на этом сайте поэтов  и думаю о том, что мне-то тут делать?

 (elina1955.55@mail.ru)

 

Оно пропало – вдохновенье, и в наказание уму заменено не то, чтоб ленью, а безразличьем ко всему. Но это всё совсем не важно, как абсолютно не важны для нас события – ну, скажем, второй пунической войны. И по привычке подбирая огрызки рифмы в наших снах, мы неосознанно по краю бредём с повязкой на глазах. Кипят искусственные страсти, цветёт фальшивая мечта… И мы почти догнали счастье, и незаметна пустота в своём развитии и быте, и планомерно, день за днём, средь не-побед и не-открытий мы думаем о не-своём… Чужой моралью поверяя свой внутренний заветный мир, мы раз за разом повторяем, слова, что обронил кумир очередной. Не зная даже – вернее, позабыв уже – о незаметнейшей пропаже, своей заброшенной душе.
Снадобье новых путешествий мы принимаем каждый год. Но нам желательно – по шерсти, и никогда наоборот. У нас иммунитет к волненью…
Влачи, бедняк, свою суму! Оно пропало – вдохновенье. Знать, в наказание уму. И остаётся лишь покорно, тревожа эхом «твою мать», краснеть вином, хрустеть попкорном – и вспоминать, и вспоминать… Ведь было прожито немало, и рядом, кажется, пока и песни звон, и звон бокала, и звон весёлого клинка! Мы всё такие же, всё те же, мы всё ещё цари листа!
Да не выходит так, как прежде: размах не тот. Рука не та.
В компании Дюма и Верна удел нам выделен таков – с портовой шлюхой из таверны из прожитых давно веков, с плетеньем вычурных проклятий, с интригой, рвущей жизни нить – и с щепетильной честью, кстати: чтоб непременно сохранить. Но что нам толку в грустном вздохе? Попробуй-ка экзамен сдай на соответствие эпохе (как хочешь, так и понимай)!..
Что ж. Новых голосов звучанье наш заглушает жалкий крик… Что дальше? Разочарованье? Да, грустен в зеркале старик!
Лекарством старым – алкоголем – не выжечь памяти тот слой, что неуёмною тоскою так гложет сердце! Боже мой, неужто мы с тобою – были? Не есть, а были? Что за страх – средь старой обуви и пыли покоиться на чердаках! Тетрадкою попасться внуку, быть перелистану слегка… Вот я протягиваю руку – но в пустоте моя рука: талантливым, могучим, юным смешон наш выцвевший рассвет. Они, демонстративно сплюнув, найдут, что высказать в ответ: что устарели, что не модны, что – как бы так сказать – смешны, и им копаться не угодно в преданьях нашей старины. Они летят в своём просторе – им скучны наши голоса; они в своё уходят море, на мачту вздёрнув небеса. Они по-своему мечтают, по-своему слагают стих, и им, естественно, хватает и дел своих, и тем своих. У них полно своих открытий, и им не нужен командир; они идут вперёд, не видя, что их пути стары, как мир. Но, в сущности, мы так похожи: когда-то, чёрт его дери, мне помнится, мы были тоже романтики и бунтари! Но наши чувства устарели. Теперь совсем иной уклад. Кто помнит наших менестрелей, кто помнит темы их баллад?
Певец не вечен – вечно пенье! Не я – так кто-нибудь другой…
Пускай пропало вдохновенье… Но – у меня.
А ты – запой!
Последней этой страсти вспышкой закончу хилый монолог: не наболтать бы сдуру лишку, ведь я бы мог… А что б я мог?
Что напрягаться, ранить душу, кричать и плакать в пустоту? Её никак я не нарушу, хоть напрочь выверни мечту! Я в разговоре с зеркалами пытаюсь возмутить покой, я говорю с тобою, с нами – но больше всё-таки с собой: усталость – гибель для поэта! И, отлагая на потом терцины, рондо и сонеты, тупым становишься скотом: тебе дано – а ты не в меру ленишься нынче, старый чёрт; ты стал подобен акушеру – тому, кто делает аборт…
Да, что-то стих не удаётся… Осколки слов, обрывки фраз…
Судьба, единственная просьба: дай прокричать – в последний раз!


Рейтинг произведения: 10,00
(Вы не можете голосовать, справка)
Загрузка ... Загрузка ...

Оценки:

Занятой Лирик - "10"

Поделитесь или добавьте в закладки в два клика:

Комментарии (10)

  1. Я понимаю, что Вы это читали, но всё-таки не ударжусь, вставлю текст — ну очень напомнило:
    Когда в безвестности до срока,
    Не на виду еще, поэт
    Творит свой подвиг одиноко,
    Заветный свой хранит секрет;

    Готовит людям свой подарок,
    В тиши затеянный давно, —
    Он может быть больным и старым,
    Усталым — счастлив все равно.

    И даже пусть найдет морока —
    Нелепый толк, обидный суд,
    Когда бранить его жестоко
    На первом выходе начнут, —

    Он слышит это и не слышит
    В заботах нового труда,
    Тем часом он — поэт, он пишет,
    Он занимает города.

    И все при нем в том добром часе,
    Его Варшава и Берлин,
    И слава, что еще в запасе,
    И он на свете не один.

    И пусть за критиками следом
    В тот гордый мир войдет жена,
    Коснувшись, к слову, за обедом
    Вопросов хлеба и пшена, —
    Все эти беды —
    К малым бедам,
    Одна беда ему страшна.

    Она придет в иную пору,
    Когда он некий перевал
    Преодолел, взошел на гору
    И отовсюду виден стал.

    Когда он всеми дружно встречен,
    Самим Фадеевым отмечен,
    Пшеном в избытке обеспечен,
    Друзьями в критики намечен,
    Почти уже увековечен,
    И хвать писать —
    Пропал запал!

    Пропал запал.
    По всем приметам
    Твой горький день вступил в права.
    Все — звоном, запахом и цветом —
    Нехороши тебе слова;

    Недостоверны мысли, чувства,
    Ты строго взвесил их — не те…
    И все вокруг мертво и пусто,
    И тошно в этой пустоте.

    Да, дело будто бы за малым,
    А хвать — похвать — и не рожна.
    И здесь беда, что впрямь страшна,
    Здесь худо быть больным, усталым,
    Здесь горько молодость нужна!

    Чтоб не смириться виновато,
    Не быть у прошлого в долгу,
    Не говорить: я мог когда-то,
    А вот уж больше не могу.

    Но верным прежде быть гордыне,
    Когда ты щедрый, не скупой,
    И все, что сделано доныне,
    Считаешь только черновой.

    Когда, заминкой не встревожен,
    Еще беспечен ты и смел,
    Еще не думал, что положен
    Тебе хоть где-нибудь предел;

    Когда — покамест суд да справа —
    Богат, широк — полна душа —
    Ты водку пьешь еще до славы, —
    Не потому, что хороша.

    И врешь еще для интересу,
    Что нету сна,
    И жизнь сложна…
    Ах, как ты горько, до зарезу,
    Попозже, молодость, нужна!

  2. «За далью — даль» это моё любимое у Твардовского. Но, чесслово, не думал о том, когда писал!

  3. Дмитрий! Это так прекрасно!!! Это так пронзительно -больно, читаю и плачу, потому что ещё и сентиментальна. Вот это Божий дар, а у меня » яичница», которую я из собственного тщеславия пытаюсь выдать за «шедевр». Я так рада, что нашла здесь таких замечательных поэтов, можно ведь и не писать, не смешить людей .а только читатьЛина

  4. Дмитрий! Ну что могу написать я после таких пронзительных Ваших строчек? Вот только что-то похожее на шутку: «Развожусь!» Плюну в рожу, хлопну дверью — вот и всё стихотворение!»И в утешение Вам хочу сказать: моим ученикам по 16-18 лет, это как раз представители «новой эпохи», но как они тянутся к нашим с Вами ценностям! Они «оцепляют» мой учительский стол и с таким искренним чувством слушают, спорят, доказывают и всё-таки принимают главное, что я хочу им передать. Чтобы тебя слушали, чтобы тебе верили, надо быть интересным и немножко ребёнком,не «опускаться» за дешёвым панибратством,а этого дети больше всего в нас не терпят и не уважают, а на самом деле быть «событийным», т. е.
    всегда неожиданным и в чём-то новым, нескучным, ярким.

    • Представляю, что такое учительский труд (у меня жена учительница). Сам бы никогда не смог преподавать: у меня терпения недостаёт на это. Но своих школьных учителей помню до сих пор.
      Да, а ведь без шуток: элиту будущую растить вам — тем, кто не потух, кто отдаёт лучшее из того, что может. Всего наилучшего на этом пути, и пусть Вас тоже вспоминают ученики — через многие годы!

  5. Прочитал и проникся! Спасибо за эти тексты! Думаю, Она, Он, Оно — произведения, которые хорошо отложатся в моей памяти и которые я захочу когда-нибудь перечитать.

  6. Дмитрий Федорович, честно говоря в свой малый возраст я прочитал не так уж много стоящих произведений.Хоть могу выделить несколько авторов.Высоцкий,Есенин,но если бы я увидел такое произведение в книге этих авторов я бы не удивился,не увидел в этом произведении стих хуже.Спасибо вам за такое произведение

Добавить комментарий

Для отправки комментария вы должны авторизоваться.