Я был убит в бою у  Сталинграда,
Когда пытаясь выйти из кольца,
Закрыл от пули юного солдата,
И принял в сердце девять грамм свинца.

Внезапно кадры жизни закружились,
И время, словно, бросилось вразбег,
Вся жизнь в одно мгновенье уложилась,
Пока я падал в рыхлый, мокрый снег.

Вот мы бежим с мальчишками к обрыву,
Гурьбою переходим реку вброд,
В футбол гоняем, сетью ловим рыбу,
А ночью — к бабке Нюрке, в огород!

Мы, пацаны, действительно считали,
Что у неё клубника покрасней,
И впопыхах карманы набивали,
Запретный плод и слаще и вкусней!

Вот возвращаюсь с дружеской пирушки,
Свою судьбу встречаю у реки,
Ах Валя, Валечка, Валюшка,
Твои глаза… как омут глубоки!

Но дальше мчатся кадры киноплёнки,
Вот отчий дом и милая жена,
Вот Кольку, сына, кутаю в пелёнки,
И, вдруг, из города приехала ОНА.

Меня девчонка городская закружила,
Я понял, что в семью пришла беда,
Не знаю, чем и как приворожила,
Но я ушёл из дома навсегда.

С тех пор с женой и сыном не встречался,
И проклинал меня зареченский народ,
А к людям во дворы уже стучался,
Костяшкой смерти сорок первый год.

Я так хотел добраться до Берлина,
И штурмовал рейхстаг в своих мечтах,
А ночью вспоминал жену и сына,
И засыпал с улыбкой на устах…
…..

-2-
Ах, годы, годы…мчатся, словно птицы,
Уж десять лет, как кончилась война,
Теперь у жизни – мирные страницы,
Из пепла возрождается страна.

Меж тем, мой грешный дух ещё скитался,
До дна страданья чашу не испив,
Я понял, в чём мой грех и догадался:
Нельзя уйти, греха не искупив.

И вдруг неведомая сила провиденья,
Бесплотный дух в Заречье привела,
Там я увидел скульптора творенье,
Гранитный камень на окраине села.

Под золотой звездой, в граните  обелиска,
Среди фамилий не вернувшихся сельчан,
Я в середине траурного списка,
Увидел надпись – «Кононов Иван».

Подходит Валя за руку с мальчишкой,
Я Кольку сразу даже не узнал,
Он был в коротком сереньком пальтишке,
И две гвоздики к сердцу прижимал.

Я сверху глянул на жену, потом на сына,
Сын на меня похож, но как же он подрос,
А под платочком на висках у Валентины,
Заметил первую седую прядь волос.

Жена сказала со смиреньем и печалью:,
«Я об одном лишь Господа молю,
Чтобы Иван узнал, что я скучаю,
Что я его по-прежнему люблю.

Я поняла, что мне назначено судьбою,
Дорогу жизни в одиночестве пройти,
И если в чём я виновата пред тобою,
Уж ты, Иван, за всё меня прости!»

И боль в груди, как обручем сдавила,
Я получил ответ на свой вопрос,
Судьба последний счёт мне предъявила,
И строгий голос сверху произнёс:

«Ну что, солдат, теперь ты понимаешь,
Что наша совесть — и судья и адвокат,
Что сам посеял, то и пожинаешь,
А боль в душе — и есть библейский Ад.

-3-

Тебя смолой кипящей здесь не поливают,
Но всюду слышен тихий скорбный плач,
Во всех грехах тебя никто не обвиняет,
Ты сам себе — Спаситель и Палач.

Да, на войне не струсил ты ни разу,
Привык лишения и трудности терпеть,
Но исправлять свои ошибки нужно сразу,
Иначе можно просто не успеть».

Мой дух свободный рвался вверх упрямо,
Я уходил, в душе любовь храня,
А по просёлочной дороге мимо храма,
Шагала женщина, простившая меня!
…………
А через год в семью пришла награда,
И Николаю генерал-майор вручил,
Медаль «За оборону Сталинграда»,
Ту, что отец посмертно получил!!!

25 января 2010 г.