Мир меняется, люди приспосабливаются. Пока есть возможность заглянуть в книги, нужно ею дорожить. Тогда легче противостоять переменам. Без напыщенных ударов в грудь кулаком, но в глубине души.
Из шинели, как из глубины души, зимой в стужу солдат вынет теплое яблоко, подарит возлюбленной и кажется, вся природа трепещет над ними. Украшения, автомобили, парфюм – легко заблудиться среди витрин, выбирая подарок. Он, как комплимент, приятен, но румяное яблоко ближе к комплименту, как румянец щек сердцу.
Отцы говорят – молодым всюду дорога… Сопровождая сына или дочь, чтобы договориться об их делах с отцами. Они на своей шкуре испытали новшества и эволюцию технологий, уникальные свидетели скачка в развитии человечества. Смеются и пренебрегают молодежью, стараясь дать лучшее – воспитание, образование, жилье. Приятней договорится полусловами между собой, не впуская в высокий мир незнающих его ценности детей.
Юная девушка, дочь хозяина спортивного зала, тренера – Александра Петровича шла по тихой поселковой улице. Деревья, росшие по обе стороны, свисали макушками крон, оттеняя ее. Лето было жарким. Утром, когда по обыкновению дул горный ветер, последний отголосок прохладной ночи, теперь теплыми, необузданными вихрями, казалось, начинал выходить из себя душный день.
- Здравствуйте – скрывая восхищение, смущаясь, сказала Нина.
- Здравствуй – ответил хозяин трех продуктовых магазинов, господин П…ов, едва кивнув головой, оправдывая надежду смотрящей.
Его взгляд был холоден, и Нина почувствовала легкую дрожь. Так бывает зимой, когда в не согретый дыханием автобус садятся пассажиры. Ей захотелось оказаться там, хотя б на мгновение, сбить жар лета. Она шла от одного тенистого островка к другому, вспоминая заснеженную заправку, минимаркет, персонал….
Пока бак автобуса заполнялся соляркой, пассажиры учтиво ждали, понимая необходимую нужду в топливе. Нина, отскоблив стекло от инея, наблюдала за охранником, пившим чай в кафе. В летах, плотного телосложения, среднего роста казах с удовольствием потягивал заварку, разбавленную кипятком, и горячим молоком. Маленькая должность не принижала его положения в обществе. Работники, обслуживающие кафе почтительно относились к старшим, обращаясь к охраннику Куат – ага.
Он довольно посматривал по сторонам у ворот, ожидая приезда автомобилей, отдававших салем. Некоторые спрашивали путь, приблизительно зная, в какую сторону ехать. Куат –ага приблизительно указывал направление. Проехать мимо, глядя на почтенный возраст, крупную фигуру, не поговорив, походило на неприличие. Туго обжатый кожаной дубленкой охранник, грустно вздыхая, перетаптывался с ноги на ногу, когда долгое время не подъезжал транспорт. Чтобы поднять настроение просил водителей угостить сигаретой, держа предпочтительную марку во внутреннем кармане. Втягивая морозный дым, довольный жизнью, он, передергивая плечами, шел в кафе согреться, оставляя проезд свободным.
Автобус тронулся, и Нина перенеслась в знойную реальность, полную зеленой листвы.
Начался учебный год. Позвонил сокурсник Алексей предупредить, что вечером мог бы занести книги, которые брал читать на лето. Нина забыла об этом и усердно убирала беседку, когда Алексей пришел. Она услышала звонок, рассмеялась над девичьей памятью, открывая калитку, и они начали теплый, дружеский разговор. Александр Петрович, видевший дочь за уборкой, наслаждался впечатлением, которое Нина оставила после себя в пустой беседке.
Он был фанатом своего дела. Растил крепких спортсменов, выигрывавших не раз престижные соревнования. Однажды, когда Александр Петрович сидел за компьютером у себя в коморке, обсуждая с товарищем маршрут поездки на озеро, знакомый принес пакет со спортивным питанием. Тренер небрежно посмотрел на содержимое, глубоко вздохнул, покачав головой, как язычком колокольчика. Товарищ поддержал недовольство, демонстративно кашлянув. Знакомый заговорил:
- Мне составили рацион питания, а срок годности этого истечет, кому-нибудь может нужно? — жалко ведь…
- Я не занимаюсь посредничеством, зачем мне лишние проверки? Поедешь на «деревянное озеро»? – отвечал тренер.
Александр Петрович не был философом прославляющим культуризм, не писал книг подобно Георгу Гаккеншмидту, но хорошо различал технику работы с мышцами. Взглянув на спортсмена, мог определить, на какой вид тренировки следует больше акцентировать – «силовой» или «динамического напряжения». Семья тренера не бедствовала, но некоторые желанные вещи не могла позволить купить. Поэтому пакет с энергетиками, жиросжигателями и аминокислотами, оставленный в коморке все с большей силой притягивал желание выручить деньги.
Александр Петрович не мог напрямую предложить спортивные добавки, улучшающие результат тренировок, так как многие знали его непоколебимо отрицательное отношение к ним. Он громко обращался к другу, который занимался в зале, среди любителей культуризма:
- Серега! Не знаешь, кому нужен протеин?
- Протеин?! – иронически переспрашивал Сергей.
- Да, вот один притащил, бросил. На соревнованиях выиграл, а у него уже есть. Пропадать будет…
Через неделю посетители зала знали, что у тренера можно купить спортивное питание. Распродавая награждение знакомого, Александр Петрович почуял вкус денег и решил сам закупить партию, тем более его мнение о вреде применения дополнительных веществ начинали забывать.
Тренажерный зал Александра Петровича был расположен в подвальном помещении. Он выглядел плачевно. Старый, затертый резиновый пол, желтые рельефные стены, забитые пылью, отсыревшие потолки. Самодельные облупленные тренажеры работали исправно, периодически пополняемые различными атрибутами для смены конфигурации подаваемой нагрузки на мышцы. Системы отопления и вентиляции отсутствовали. Тем не менее спортсмены, посещающие зал утверждали, что такая обстановка закаляет характер, укрепляет дух.
Многое изменилось, с тех пор как дочь тренера восхищалась хозяином магазинов, господином П…овым. Однажды увидев его, у Нины дрогнуло в груди. Раздосадованное сердце, казалось, вылетит наружу с потоком бранных слов. Увидев негодование девушки, он поздоровался первым. Голос был тонок, подбородок задернут, веки приспущены. Все его существо выражало превосходство, как бы говоря – «то ли еще будет».
У Александра Петровича на нервной почве разболелось колено. Господин П…ов, магазин которого находился над тренажерным залом намеревался отобрать право пользования им и устроить компьютерный клуб. Он действовал чинно, высокомерно, избегая разговора с тренером. Обращался в судебные инстанции, и там молча, заложив руку за руку, сидел, расслабив мышцы лица.
Для молодежи не было затруднительным вопросом — лучше ли, вместо тренажерного зала посещать компьютерный клуб, так как реальный мир часто не додавал того, чем в изобилии кишел виртуальный. Несменная фокусировка зрительного аппарата, малоподвижный образ жизни ухудшают здоровье, но улучшают ли химические добавки, от которых сложно отказаться в максималистской атмосфере зала, когда мышцы культуристов, насмотревшихся мотивационного материала и наглотавшихся таблеток, растут как на дрожжах.
Будь то охранник Куат-ага, господин П…ов, подростки прожигающие жизнь у мониторов или бодибилдеры – все желали потребить материальное благо в большем количестве. Но для Нины отец был непререкаемым авторитетом, идеальным человеком, рационально бравшим у природы только то, что необходимо. Это мнение крепко держалось в тайниках, ее не повзрослевшего рассудка.
- Видишь, как он меня любит? – обратилась Нина к отцу, обволакивая взглядом Алексея, стоявшего в дверях.
- Кто? – испуганно спросил сокурсник, собираясь уходить.
- Отец, конечно, не ты же … — после паузы ответила Нина.
- Что я хуже собаки? – растерянно, покидая дом, задал вопрос, не требующий ответа Алексей.
Он был женат и знал, что нравится Нине. Но не любить ее как друга не мог.
- Пап, ты был подкаблучником? – спросила дочь, проводив Алексея. Мать скончалась, когда ей было пять лет.
- Нет, Нин, мы все решали совместно. Мне порой хотелось сделать выбор самостоятельно, почувствовать особую весомость собственного мнения. Признаюсь, я получал удовольствие, когда не стало матери. Пока чувство собственной значимости не перерастало в глухое одиночество…

Замечания и советы приветствуются. В меру.