1. Корректно ли думать, что ты инопланетянин, если живёшь на чужой планете в личине местной особи? Ведёшь себя по отношению к окружающей среде, к примеру, фауне, флоре как и все подобные тебе виды этой планеты? Наверное, некорректно. Почему? Ответ напрашивается сам собой: если ты такой как все, так и входишь в эти «все» со всеми потрохами. Так говорить неприлично, пожалуй так: вписываешься в окружающую среду. Конечно, чтение чужих мыслей, телепортация и другие простые вещи, которые местному андеграунду не под силу — не в счёт, они не только не доступны, но и не видимы замыленному глазу объевшегося обывателя. Жаль, конечно, что нельзя блеснуть эксклюзивной инопланетной экзотикой, но приказ! Ох уж это начальство, будь оно не ладно!
Терентий недовольно поморщился. Кстати, какой идиот обозвал его Терентием?! «Чёрт возьми», — как выражаются местные аборигены! Есть животное, которое летает, зовут — тетерев. Так же называют тупых чудаков ( на местном сленге тоже самое, что у него на планете обзывают находящихся в первой фазе развития, то есть в коконе приматоподобных ). К слову, не стоило бы апеллировать к субстанции так называемого «чёрта» с таким пренебрежением, потому что это структура опасная, мстительная и придурковатая, судя по первым двум определениям.
Терентий, яростно взбив подушку, будто она была виновата в его проблемах, продолжал тяжело перекатывать мысли по извилинам приспособления местных гуманоидов, которое они называли смешным словом: мозг. Почему смешным? Да потому, что у них на планете это слово обозначало сопли, причём самом противном состоянии: серо-фиолетовом, что приравнивалось к страшной патологии. Вот это уже было не смешно.
Подошёл гуманоид мужского рода и стал что-то терпеливо бубнить о вреде чего-то такого, которое весьма непродуктивно влияет на эти самые серо-фиолетовые сопли у Терентия на планете, а у них на мозг (совпадение только по серому цвету ) и человек (так они себя между собой называют) становится овощем (нет, только вдумайтесь в эту галиматью: гуманоид становится плодоносящим растением! Как?! Трансформация? Субатомный распад, на молекулы и обратно, но в совершенно другой по существу организм? Это высшая математика, образно говоря, высокоразвитой цивилизации и не под силу даже его науки, на его планете. О чём плетёт эта амёба?).
Поначалу, просто наблюдать, как и было приказано, забавляло Терентия, но постепенно, как всякое рутинное, стало надоедливой обязанностью. Люди (это ещё одно родовое наименование местного населения гуманоидов) вели себя чертовски однообразно и предсказуемо: работали от зари до зари, заедали, запивали сие безрадостное занятие, а если всё шибко приедалось, брали в руки примитивное оружие, ну там автоматы, пулемёты и увлечённо пуляли в друг друга. Если дело было по- серьёзней, то есть речь шла уже о театре, но военных действий, запускали самолёты, ракеты и прочие детские приспособления умервщления себе подобных. Больные дети, что с них взять, анализы и те…
Терентию однажды пришла в голову мысль: записывать происходящее на бумаге, как бы вести дневник наблюдений, вот такой архаизм. Вроде древнего писца, образ которого часто культивировался как мудрость или благочестие, чуть ли не святость. Хотел клинописью по глиняным табличкам, но глина местной цивилизацией использовалась крайне опосредованно, возникла проблема с изготовлением, хранением и с подозрениями соседей. Так что выбор он сделал в пользу простой бумаги.
Блажь, конечно, но что не придумаешь от скуки, ведь он мог всё закладывать в отдельные складки своего разума и по надобности доставать информацию в любое время. Но ему понравилось держать карандаш в руке, водить им по белому листу, оставляя каракули, которые аборигены называли буквами, словами, объединяя их некие произведения. Якобы это их история, культура. Культура! Это прежде всего математика, ядерная физика, то есть глубочайшие познания в естестве вселенной, которой нет начала и конца, и эта мысль свела с ума не одного учёного с его планеты, потому что его цивилизация не любила задач с неопределёнными ответами. Можно констатировать некую деградацию в связи с этим капризом, но блажь она и в Африке — блажь.

Продолжение следует…

Автор готов к любой критике. Смелее!