Чернь ползёт по серебру, сажа чёрная.
Изнутри как ночь темна, сверху белая,
Позабыта, светлым днём перечёркнута,
А вчера — пьяным-пьяна, дура смелая.

Забродившую любовь выпил досуха
И девичьей красотой кормлен досыта.
Из морщин лицо свяжу острым посохом,
Чтоб себя в нём не узнать, сгинуть со свету.

Как собаку у крыльца пнул ты походя,
Бритвой душу резанул глянцем яловых.
Лярву в губы целовал, в сердце — сполохи,
Прорубь манит глубиной девку малую.

Только как же я — на дно, без подруженьки,
Боль — в карман, а из него — ножик остренький,
В темноте одной лежать скучно, суженный,
Нам троим не разойтись, всё — на росстани.

Побелели на глазах губки алые,
Красоту назад взяла матерь-смертушка.
А ему всё нипочём парню шалому
Под гармонику юлой только вертится.

Платье к свадебке сошьёт сватья- каторга,
Ловко мечутся в снегу иглы хвойные.
Всласть натешатся тобой ночью каты- то,
А на севере цари — дни конвойные.

Непослушная рука вяжет петельку,
Ты испита до конца, вся до донышка.
Мёртвый брат к себе зовёт, скоро, Петенька.
Голос мати шепотком: » Прыгай, донюшка.»

Автор готов к любой критике. Смелее!