Жду капельницы нового дня,
Эндорфиновой дозы мне не дождаться.
Добрый доктор вместо нашатыря
Меня заставляет улыбаться.
Я ему: «Подождите…»
(Ищу просвета в окнах картона).
Он мне: «Лежите, лежите –
Вы дома».
Подозреваю –
Иглу обмана ввели.
В градуснике гоняю ртуть.
В глазах доктора чужие огни,
А губы шепчут:
«Вам бы уснуть».
Веки – иллюминаторы меня.
Язык – обезумевший матрос.
Слово из горла, телом червя.
Под халатом доктора…
Хвост!

Мерцает лениво лампочка под потолком,
Верёвки-путы
Жестко жмут запястья.
Моё мычание говорит о том,
Что рот мой нем
И кляп его несчастье.
На столе, что напротив,
Лежит инструмент,
Сумасшедший художник рисует им лица.
С хрипотцой еще дышит
Холст-пациент,
А мне остаётся лишь только –
Молится.
В угоду истерики, мой нервный смешок,
Человек на столе выдохнул душу.
Меня отпускает анафилактический шок
И сердце моё
Стремится наружу.
Безжалостное эхо чужих голосов
Какофонией звуков прошивает виски.
Щелкнула мысль, как старый засов:
«Ты следующий парень!
Бросай и…
Беги!»

Я – муха,
В испуге попавшая в сети,
Как замёрший из палок добывает огонь,
С остервенением
Тру
Верёвочные плети.
Руки в кровь,
(Не думай про боль).

Из пресловутого кокона выполз ужом.
Негнущиеся палки-ходули –
О, боги!
Босыми ступнями, уцепившись за пол,
Желудочный сок расплескал я под ноги.

Красные бусины по полу мазками,
Лились недавно с окровавленных рук.
За единственной дверью петли скрывали,
Наполовину
Червями
Изъеденный труп…
Червь вылез из уха
И он
«Улыбнулся»,
А я грею мысль, что я тронут умом.
Из страшного сна есть выход – проснуться,
Из жизни есть выход…
Но, об этом потом.
История побега начинается с ног,
С мёртвой ноги,
Что снял я обувку.
На холодном полу задубел и продрог.
«Повелитель червей» одолжил свою куртку.

Руки покойника хранили секреты,
Как хранит дедов ящик,
Бабкин скелет.
Очень часто нос зажимают эстеты,
Если надобно выжить – отвращению нет!
За столовую ложку,
Как за соломинку
Тля,
Хватается
В надежде удержаться.
Он сжимал до исхода нержавейки края,
С этой ложкой лежать,
Тут и остался.
Шарканье ног, в немой тишине,
Хриплым плачем
Всхлипнули петли дверей.
Я врос в стену с ложкой, зажатой в руке,
Ожидая возвращения гостей.

Автор готов к любой критике. Смелее!