реквием по иуде, I

время ловко одурачит, собьёт со слéда
и оставит в дураках недалёких судей; –
говорят: иуда прóдал, иуда предал, –
да вот только что мы ведаем об иуде?

над осиной вьётся ворон. под вечным небом
бродят смертные, забывшие слово «жалость»;
а что если он изменником вовсе не был?
а что если человечество заблуждалось –

и, обрёкший сына божьего на мытарства
чётко выполнил завет, не поддавшись смуте? –
…изрекать такие вещи всегда опасно
ведь рискуешь докопаться до страшной сути:

все мы – узники пороков, нам рай не нужен
(даже ушлые попы́ это вряд ли скроют),
а грехи, что разъедают сердца и души –
искупить возможно только христовой кровью , –

потому спаситель был обречён по факту
появления на свет, оставалось просто
отыскать того кто примет столь жуткий фатум,
кто сыграет роль мерзавца, убийцы, монстра,

добровольно соглашаясь на муки ада,
чтоб в итоге молча вздёрнуться, обессилев; –
…как тяжёл иудин крест, если он и правда
óтдал всё лишь бы учитель прослыл мессией.

время ловко одурачит, собьёт со слéда
и оставит в дураках недалёких судей; –
говорят: иуда прóдал, иуда предал, –
да вот только что мы ведаем об иуде?

над осиной вьётся ворон. под вечным небом
бродят смертные, забывшие слово «жалость»;
а что если он изменником вовсе не был?
а что если человечество заблуждалось? –

люди слéпы и они не прозреют точно, –
а меж тем – развязка близится с каждым годом;

…в тесной спальне пахнет воском, ведь этой ночью
я молился за иуду искариота.

реквием по иуде, II

…я все помню: беззвёздная ночь, гефсиманский сад,
отражение спящего мира в Твоих глазах, –
взгляд лишённый тоски и печали,
да короткая жизнь
за плечами;

чьи-то рваные крики, невнятные голоса. –
может я и порочен, однако Ты знаешь сам,
что судьбу выбирать бесполезно, –
ведь не каждый способен воскреснуть;

…факела догорели и больше не лают псы. –
отчего я один видел боль твою, Божий Сын? –
где же те, кто кичился любовью,
так упорно идя за тобою? –

Ты делил с ними кров и усталость в ногах босых,
а теперь – каждый прячет лицо, проглотив язык,
а теперь – каждый страхом охвачен,
будто впрямь не могло быть
иначе.

…накануне приснились варрава, матфей, пилат,
и, конечно же, Ты; – кожа рук словно мел бела,
а сухие уста – цвета вишни; –
улыбаясь впотьмах, говори́шь мне:

— «не пугайся, иуда, всё это – господень план,
и, когда мы разделим страдания пополам –
ты войдёшь в рай со мной, потомý что
так предсказано, брат мой, так нужно; –

будь уверен: меня не возьмёт ни один клинок,
между мной и отцом – лишь мгновение, в смерть длиннóй, –
но клянусь: всё закончится скоро, –
видишь, как над холмом
вьётся ворон?»

…я проснулся и понял: похоже, истёк мой срок, –
что ж, повисну в петле, раз креста заслужить не смог, –
ибо жить с этой ношей – кощунство,
ибо мне до безумия пусто;

я теперь вечный символ предательства для людей,
малодушный глупец, проклинаемый каждый день, –
и, увы, – даже вера бессильна;
синий вечер.
верёвка.
осина.

…я до встречи с Тобой – будто странствовал в темноте,
а теперь же – прозрел, под конец утешаясь тем,
что хоть пламя внутри и погасло, –
жертва точно была
не напрасна.

реквием по иуде, III

вновь на коже небес кто-то сделал надрез,
кровью звёзд обагрив горизонт; –
…мне и вправду придётся нести тяжкий крест
понимая, что это не сон.

если дашь людям свет – навсегда станешь слеп,
не запомнив ни жестов, ни лиц;
ты холодным вином запивал чёрствый хлеб
и дрожал, как осиновый лист.

я смотрел сквозь тебя, ты глаза отводил,
неумело скрывая тоску;
…вас двенадцать со мною, но только один –
на слова поразительно скуп, –

впрочем, толку от слов, коль никто не поймёт,
коль никто не протянет руки́? –
ты обманчиво жив, ты безропотно мёртв –
так что поздно шептать «помоги».

в полумраке сотрётся последняя грань,
разразится губительный шторм.
…но прошу, заклинаю: иуда, играй
подлеца, не смотря ни на что, –

дабы весть разлетелась по всем городам, –
вновь напомнив, как тесен сей мир;
страх тебя истерзал, изнутри обглодал
и, похоже, – почти что сломил, –

ведь трагичен сюжет, ведь печален финал,
ведь ты всадишь клинок в спину мне.
…хлеб горчит, а вино заменяет вина,
от которой спасения нет;

мы с тобой оба знаем, как сложится всё,
мы уже на краю. – потому
просто следуй завету. – я буду спасён, –
хоть сперва и завою от мук.

хоть сперва и пролью океан горьких слёз, –
хоть сперва и отчаюсь. – таков
путь к эдемским вратам. проведи меня сквозь
мириады грядущих веков; –

подари мне бессмертие в памяти тех,
кто придёт после нас, кто ничей.
…даже если я должен страдать на кресте
за жестокость своих палачей, –

у меня нет сомнений. – иуда, пойми
кто-то вынужден жертвовать всем.
жизнь твоя, жизнь моя – это, в сущности, миг,
это – шаг по господней стезе;

ты молчишь, понимая как я одинок
средь людей, в рукотворном аду; –
…а другие талдычат о верности, но
на голгофу они не придут.

но они не рискнут ничего изменить,
но они не поверят тебе; –
истончается мгла, рвётся времени нить –

значит, прошлое стёрто теперь.

…вновь на коже небес кто-то сделал надрез,
кровью звёзд обагрив горизонт; –
мне и вправду придётся нести тяжкий крест
понимая, что это не сон.

если дашь людям свет – навсегда станешь слеп,
не запомнив ни жестов, ни лиц;
…ты холодным вином запивал чёрствый хлеб
и дрожал, как осиновый лист.

…я доверю молитву тенистым садам,
я беззлобно тебя обниму;
знаешь, даже в агонии есть красота, –
но она не доступна уму.

знаешь, каждому ангелу нужен свой бес, –
оттого-то сердца бьются в такт; –
…мы никто друг без друга, и только глупец
будет думать, что это не так.

в полумраке сотрётся последняя грань,
разразится губительный шторм.
но прошу, заклинаю: иуда, играй
подлеца, не смотря ни на что;

…и хотя поутру вряд ли вспомнит толпа
как ты плакал, безмерно скорбя, –
за убийственный яд на обсохших губах –
я навеки в долгу у тебя.