Заболоченная местность, две рябинки чахлые…
Сиротливы, как рябинки, две старухи дряхлые.
Затерялася деревня — позабыта, брошена.
И живут две бабки древних, вспоминая прошлое.

Захолустье…Гости редки. Всё расскажут впопыхах
Девочке-корреспондентке, парню с камерой в руках.
Помнят праздники и будни, горести и сладости.
Да была деревня людной, и в беде, и в радости…

Были избы и избушки, жили все по разному.
Вспоминают две старушки, вытирают глазоньки.
То озёра голубые средь морщин слезой плеснут,
То улыбки молодые озорно на дне блеснут!

Глаз стеклянный объектива смотрит чуждый, неживой…
Вот мальчонка-оператор, раскудрявый молодой!
Раскокетничались бабки, раскраснелись-маков цвет!
Будто сбросили украдкой минимум полсотни лет!

Помнят песни, помнят пляски, и катанье на санях.
Как желали первой ласки, да смущались при парнях.
Свадьбу младшенькая помнит, каблуки сбивалися,
И трещали половицы, и столы качалися!

Спорят — удержу не знают, друг на дружку сердятся!
Говорят, перебивают — рассказать не терпится.
От работы не бежали — руки не дадут соврать!
Сможет в лени кто, едва ли, женщин сельских укорять.

Помнят чёрные годины, в лица скорбью впилися.
Лишь детишек народили, немцы заявилися…
Похоронки — письма смерти, голод, непосильный труд…
Бабы, старики и дети не сгибаются — живут!

Тяжек груз воспоминаний, взоры тень накрыла.
Сколько выпало страданий, сколько боли было!
А когда врага разбили, мужиков-то мало!
Инвалиды приходили, а иных не стало.

Подняли из лихолетья, подставляя плечи,
Деревеньку бабы, дети, мужики калечные!
Закручинились бабули, говорливость сгинула.
Много горюшка хлебнули, сколько жизнь подкинула!

Встрепенулись, угощают творожком да хлебушком,
Киселём да сладким чаем, паренька и девушку.
Хоть устали, гости — свято! Суетясь хлопочут:
То заваривают мяту, то блинами потчуют!

Что потом? Вздохнули обе. Дети подрастали.
Жизнь налаживалась вроде, свадьбы заиграли…
Почему, они не знают, поразъехался народ…
Города повырастали, молодёжь вся там живёт!

Помнят школу как закрыли — деток не набрали…
Старики в деревне были, да повымирали.
Навещают? Да, порою приезжают внуки!
Предлагали взять с собою, не хотят старухи!

Говорят, скрывая грусть, а глаза тоскливы:
«Поживёт деревня пусть,  хоть пока мы живы!»
Городские уезжают, машут вслед старушки,
Скорбно веки вытирают, да идут к избушке…

Затерялася деревня — позабыта, брошенна…
И смахнут слезинки бабки вспоминая прошлое…