Блуждали сорок лет евреи,
Приют нигде не находя,
За эти годы подобрели,
В пустыне сотни миль пройдя.

За их неверие и гордость,
Были наказаны они,
Не проявили к Богу кротость,
Безрадостны все стали дни.

Бог наблюдал всегда за ними
И в душу тайно залезал,
А иногда ходил меж ними
И в чем-то даже помогал.

Он ощутил их безысходность,
Усталость видел лишь в глазах
И Бог простил былую подлость,
Гнев, обратив на веки в прах.

Вождь Моисей тогда уж умер,
Иисус Навин стал их вождем
И весь народ в надежде замер,
Ища поддержки только в нем.

Он же избрал двенадцать смелых
Мужчин, в разведку чтоб пошли,
Подростков юных, неумелых,
Они с собой взять не могли.

Все посланные к ним вернулись,
Ветвь винограда принесли,
Рассказы их души коснулись,
Землю хорошую нашли.

Она обильна, плодородна
Бог наконец-то их простил,
Община их была голодна,
Он им богатство подарил.

Но все ж одна была проблема –
Воинственный народ там жил,
Тут появилась вмиг дилемма,
Каждый ведь жизнь свою любил.

Страх всех евреев здесь опутал,
Стало тревожно на душе,
Он сразу планы их все спутал,
Уйти назад желали все.

Трусость же бога удивила,
Ведь это он землю нашел,
Неверие же возмутило,
Он столько лет сюда их вел.

«Неблагодарные очнитесь!
Сколько я раз вас всех спасал,
Вы лучше гнева берегитесь
Ведь до сих пор во мне он спал.

Что в страхе ропот вы подняли?
Веру в меня вы потеряли!
Никто в молитве не позвал
И даже видеть не желал».

Увидев Бога, все ожили,
Стали о помощи просить
И каждый звук боготворили,
Борцовский дух, чтоб воскресить.

Иерихон велел взять город,
Который на пути стоял,
Его ворота словно ворот,
От зорких глаз город скрывал.

Священникам велел он быстро
Святыни все свои собрать,
В медные трубы трубить чисто,
Семь раз вокруг стены шагать.

Когда обход они свершили,
Сомненье на лицо пришло,
Чуть было грех не совершили
То, что случилось, их спасло.

На шорох, пыль все повернулись,
То стены падали к ногам,
Все меж собой переглянулись,
Преграды не было уж там.

Жители с города бежали,
В страхе оглядывались все,
Дома и вещи побросали
Жизнь, оставляя лишь себе.

Евреи с боязнью вошли
И с любопытством озирались,
Приют и дом они нашли,
Богу в любви своей сознались.

Он же, чтоб защитить народ,
Руководителей назначил,
Чтоб защитить в дальнейшем род,
Людей вновь этим озадачил.

Бог отобрал всех по уму,
Их силу оценив и смелость,
Вмиг научил людей всему,
Видя в них честь и божью верность.

Их судьями тотчас назвал,
Вдохнув в них жизнь, шел окрыленный,
Все будет хорошо, Бог знал
И уходил от них спокойный.

Самсон, что главным был судьей,
Достиг большого уваженья,
Убить врага он мог рукой,
К своим он проявлял терпенье.

От имени его бледнели,
Самсон непобедимый был,
Напасть враги его не смели,
Им белый свет все- таки мил.

Вот как-то раз они напали,
Когда их здесь совсем не ждали,
Он безоружный тогда был,
Ослиную лишь кость схватил.

Филистимлян тогда слегло,
Кровью все поле залило,
Самсон же, как гора стоял
И нападенья ожидал.

И вот однажды он влюбился,
В душе цветок любви открылся,
Но вот проблема возникала,
Дочку врага душа избрала.

В гости Самсон к девушке шел,
Ночь в ее доме он провел,
Когда же спал, его связали,
Так в его душу наплевали.

Она ж в глаза ему смеялась,
Ножами перед ним игралась,
Рукой, что он любя держал,
Он первый получил удар.

Волосы девушка схватила,
Он ей сказал, что в них вся сила,
Она бездушно состригала,
А прикасаясь, обжигала.

Закончив, гордо отвернулась,
Потом еще раз оглянулась:
«Пусть выкалят ему глаза!»
Упала с них одна слеза.

Его в темницу волокли
Без глаз и даже без души,
Та со слезою умерла,
Но жизнь по телу все текла.

Филистимляне пировали,
Самсона из тюрьмы позвали,
Над ним жестоко насмехались,
Беспомощностью любовались.

Дом, где враги все пировали,
Колоны толстые держали,
Самсон нащупал там одну
И силы ощутил волну.

Толкнул колону, что есть силы
Живьем закрыл он всех в могилы,
Филистимлян всех задавил,
Себя же с ними погубил.

Народ его за то жалеет
И до сих пор душа болеет,
Какай жестокий этот мир,
Пусть помнит он, чем кончен пир.