Мерцает лениво лампочка под потолком,
Верёвки-путы
Жестко жмут запястья.
Моё мычание говорит о том,
Что рот мой нем
И кляп его несчастье.
На столе, что напротив,
Лежит инструмент,
Сумасшедший художник рисует им лица.
С хрипотцой еще дышит
Холст-пациент,
А мне остаётся лишь только,
Молиться.
В угоду истерики мой нервный смешок,
Человек на столе выдохнул душу.
Меня отпускает анафилактический шок
И сердце моё
Стремится наружу.
Безжалостное эхо чужих голосов
Какофонией звуков прошивает виски.
Щелкнула мысль, как старый засов:
«Ты следующий парень!
Спасайся!
Беги!»
Я – муха,
В испуге попавшая в сети,
Как замёрзший из палок добывает огонь.
С остервенением
Тру
Верёвки-плети,
Уже стёр руки в кровь,
Позабывши про боль.
Из пресловутого кокона выполз ужом.
Негнущиеся палки-ходули –
Не ноги.
Босыми ступнями, уцепившись за пол,
Свой желудочный сок расплескал я в итоге.
Красные бусины по полу мазками,
Лились недавно с окровавленных рук.
За единственной дверью петли скрывали,
Наполовину
Червями
Изъеденный труп.
Червь вылез из уха
И он
«Улыбнулся»,
А я грею мысль, что я тронут умом.
Из страшного сна есть выход – проснуться,
Из жизни есть выход…
Об этом потом.
История побега начинается с ног,
С мёртвой ноги,
Что снял я обувку.
На холодном полу задубел и продрог.
«Повелитель червей» подарил свою куртку.
Руки покойника хранили секреты,
Как хранит дедов ящик,
Бабкин скелет.
Очень часто нос зажимают эстеты,
Если надобно выжить – отвращению нет!
За столовую ложку,
Как за соломинку
Тля,
Хватается
В надежде удержаться.
Он сжимал до исхода нержавейки края,
С этой ложкой лежать,
Тут и остался.
Я залез ему в глотку
И вытащил всё же,
Стеклянный цилиндр, извлекая на свет.
Оказалась записка,
Быть такого не может!
Чтобы труп после жизни предал мне привет.
Оппонент, что напротив
Мёртв и вонюч,
Только смерть его не закончит мучения:
«Воспользуйся ложкой,
В животе его ключ»
На сальной бумаге, кто-то вывел решение.
Я при жизни
Не помню,
Чтоб кого-то обидел,
Но единственный выход – еще одна дверь.
Будто через туман
Свои руки я видел,
А внутри бесновался
За меня
Лютый зверь.
В нос ударила вонь прокисших помоев
И запёкшаяся кровь мне била в лицо.
Почему-то мне вспомнился
Фильм о ковбоях,
В мексиканской ничьей не выжил никто.
Я достал этот ключ,
Заплатив свою цену,
Попрощавшись навеки с прежним собой.
Окровавленными руками я вымазал стену,
Написав в одну строку:
«С меня хватит! Домой!»
Ключ в замочную скважину,
Слышен щелчок,
Рано радуешься мистер –
Это только начало!
Снова
К горлу
Подходит запоздалый смешок,
Разочарование за дверью меня поджидало.
Какие-то трубки,
Металлический хлам,
Я уже сомневаюсь, на какой я планете.
В ряд стеклянные колбы,
Что же вижу я там?
Сотни тысяч людей в неоновом свете.
Вот тут пора бы
Начать сходить с ума,
Но я почему-то еще в здравом сознании.
Свербит одна мысль
В голове у меня:
«Где же я нахожусь в корабле или здании?»
Замученным эхом отдаются шаги,
Словно рот зажимают,
А ты хочешь кричать.
Голоса в голове:
«Остановись»,
«Не беги…»
Постепенно стали меня напрягать.
В коридоре соленья,
Что бабушкин компот,
Только вместо солений –
Голые люди.
В немом крике один было раскрыл рот,
Как-то сразу обмяк,
Что больной при простуде.
Я шел
В полный рост,
Как есть
Не тая,
Когда сбоку от меня, заскрежетало.
Непечатная речь полилась из меня,
По спине мокрой псиной
В пот прошибало.
Двухметровый,
Округлый,
Металлический монстр,
Толи робот в диодах
Толи паук.
Передвигался, «железка», грузно,
Но просто,
Переставляя оковалки, усиленных рук.
Поднатуженный визг поршневых механизмов,
Я по старой памяти ухожу в подкат.
Стеклянная колба из живых организмов,
Заливает осколками, жидкой массы,
Вот гад!
Из разбитой банки –
Мясные консервы,
Отвлекают «железку» на пару секунд,
А мне больше не нужно,
Тихо скрипнули нервы,
Я взобрался сзади, меж пластин вставив прут.
Столовая ложка – это грозное оружие!
Повредив технологию, я что-то замкнул,
– Будешь знать, чёртов тостер!
Барахло ты не нужное! –
И с презрением в пузо(-лицо может) пнул.
Я,
Что твой рыцарь, вышедший из крестьян,
Обтираю от крови-масла –
Личный клинок,
Очищаюсь от скверны
Дав волю страстям
И поможет мне в этом контрольный пинок.
Я уже не так спокоен,
Но,
По крайней мере, прячусь в тени.
В коридоре частенько попадались двери,
За которыми опыты
Велись над людьми.
Я слышу,
То, что не хотелось бы слышать,
Я вижу,
Как изменяются лица людей.
Как чудной механизм,
Словно маленьких мышек,
Оттаскивает
Поочерёдно
Во владения теней.
Гофрированные, усиленные
Руки-клещи,
Быстрым движением, что гадких котят,
Подгоняли лишившихся дара речи,
Обратно в колбы
И в следующий ряд.
Я таился
Насколько это возможно,
Мне на веки не сомкнуть теперь глаз.
Как ребёнок проснувшись,
Идёт осторожно,
После страшного фильма посетить унитаз.
Прошмыгнув между сменой наживы,
Я крадучись, безмолвно –
В проём заглянул.
Затряслись,
Натянувшись
На лице мои жилы
И я чудом свой внутренний мир
Не срыгнул.
Препарирование,
А может своего рода вивисектор,
Где в полуживотных превращают людей.
На разделочной поверхности
Бывший инспектор,
Получат в награду
Клыки диких свиней.
А вот теперь дождёмся паники,
Как только ноги гирями скуёт.
Паук, назначенный в охранники
На шее клешни мне
Тяжёлые сомкнёт.
А вот это,
Необычный поворот,
Это та же, комната, что и была!
Только мёртвый доктор
Пока еще живёт
И привязанный к стулу
Копия я!
Подделка я или кто-то другой? –
Паранойя давно моё наказанье.
Прошмыгнув незаметно
За хирурга спиной,
Я ударил,
Что он потерял вдруг сознание.
Ключ в замочную скважину,
Ну, привет старичок!
У меня к тебе накопились вопросы.
Кто ты на хрен такой, дерьма ты кусок?
Для душевной беседы лишил его носа.
Псевдодоктор много плевался кровью,
Поясняя поэтапно
Замудрённый сюжет.
Он мне рассказал всё,
Борясь с дикой болью,
В мои руки попал его инструмент.
Я клон,
Что отксерокопированный лист
И не ясно сколько раз прошёл я прокат.
Всему виной,
В бутерброде попавшийся глист,
Инородное тело!
Из космоса гад!
А попал я, похоже, в искусственный лимб,
Где я в тысячах жизней,
Проживаю годами.
Каждый раз с амнезией, как оторванный гриб,
Переживаю одно и то же другими глазами.
Сотни раз проходил я тот же маршрут,
Только в этот раз,
Мы поступим иначе.
Доктор не умрёт, а останется тут
И пусть над работой своей он поплачет.
Я разрезал путы скованного меня,
Приводя его в чувства, бью по щекам.
Рассказываю, всё,
Что нам свалила судьба,
А потом ухожу, пусть решает всё сам.
Я вышел из комнаты,
За мной репликант,
Мы за каждой дверью собирали повторы.
Одинаковый внешне,
Многолюдный отряд,
Восстаёт против тех, кто вешал оковы.
Полсотни нас
И мы безжалостны к машинам,
Сметаем словно мусор на пути.
Вооружённые нержавеющим нажимом,
Из лимба жаждем выход мы найти.
Мы поломали все внеземные аппараты,
Связали докторов нитями-плетьми.
Мы были жертвенными овцами,
Когда-то,
А теперь можем стать снова людьми.
За одной из дверей
Наблюдательный пост,
Там за множеством камер следил осьминог.
Перепрограммировав его,
Отрубив кабель-хвост,
Мы резко всей истории этой
Подвели итог.
Комната мигнула несколько раз,
Пошла вонами зрительная картина.
А потом, всё погасло,
Что выколи глаз
И один я стою,
Ну, а сзади витрина.
Я бы сказал смотровое зеркало-окно,
Такие, обычно используют на допросах.
Сразу вспомнилось давно забытое кино,
В очередной раз
Судьба подкинула вопросов.
Вот тут мне снова стало страшно,
А вдруг это лимб – придуманный мир?
Что за следующей дверью,
Уже мне не важно
Я собственным страхом на выход маним.

Автор готов к любой критике. Смелее!