Мой замок стоит на утесе крутом
В далеких, туманных горах,
Его я воздвигнул во мраке ночном,
С проклятьем на бледных устах.

В том замке высоком никто не живет,
Лишь я его гордый король,
Да ночью спускается с диких высот
Жестокий, насмешливый тролль.

На дальнем утесе, труслив и смешон,
Он держит коварную речь,
Но чует, что меч для него припасен,
Не знающий жалости меч.

Однажды сидел я в порфире златой,
Горел мой алмазный венец -
И в дверь постучался певец молодой,
Бездомный, бродячий певец.

Для всех, кто отвагой и силой богат,
Отворены двери дворца;
В пурпуровой зале я слушать был рад
Безумные речи певца.

С красивою арфой он стал недвижим,
Он звякнул дрожащей струной,
И дико промчалась по залам моим
Гармония песни больной.

«Я шел один в ночи беззвездной
В горах с уступа на уступ
И увидал над мрачной бездной,
Как мрамор белый, женский труп.

«Влачились змеи по уступам,
Угрюмый рос чертополох,
И над красивым женским трупом
Бродил безумный скоморох.

И смерти дивный сон тревожа,
Он бубен потрясал в руке,
Над миром девственного ложа
Плясал в дурацком колпаке.

«Едва звенели колокольца,
Не отдаваяся в горах,
Дешевые сверкали кольца
На узких, сморщенных руках.

«Он хохотал, смешной, беззубый,
Скача по сумрачным холмам,
И прижимал больные губы
К холодным, девичьим губам.

«И я ушел, унес вопросы,
Смущая ими божество,
Но выше этого утеса
Не видел в мире ничего».

Я долее слушать безумца не мог,
Я поднял сверкающий меч,
Певцу подарил я кровавый цветок
В награду за дерзкую речь.

Цветок зазиял на высокой груди,
Красиво горящий багрец…
«Безумный певец, ты мне страшен, уйди».
Но мертвенно бледен певец.

Порвалися струны, протяжно звеня,
Как арфу его я разбил
За то, что он плакать заставил меня,
Властителя гордых могил.

Как прежде в туманах не видно луча,
Как прежде скитается тролль,
Он бедный не знает, бояся меча,
Что властный рыдает король.

Попрежнему тих одинокий дворец,
В нем трое, в нем трое всего:
Печальный король и убитый певец
И дикая песня его.

Песня о певце и короле (Н.С. Гумилев)

***

Я видел во сне одинокий дворец,
Построенный кем-то в горах.
И слышал как песню поёт тот певец,
Сжимающий арфу в руках.
Как будто четвёртым задействован там,
И словно был каждым из них.
Смотрел с высоты на труп белой мадам,
И голос больного притих.
Хотелось кричать и бежать за холмы,
Не слышать кошмарную речь.
Но сковывал сон — одно целое мы
И наш окровавленный меч.
Плясали ужасные жители гор
Под музыку арфы певца.
И длились объятия сна до тех пор
Пока не пронзил подлеца.
Задумался мрачно — в чём суть и подвох,
Кто ближе из страшных фигур.
Быть может беззубый смешной скоморох?
Но только не мёртвый Амур.
А может трусливый насмешливый тролль?
Скорей эпизода герой,
И точно не властный и гордый король,
Умытый жестокой игрой.
Затронули душу мне строки творца -
Любой гениален куплет.
Талант Гумилёва не ведал конца -
Из лучших он лучший поэт!