Пушистая ель распространяла по всей квартире чудесный, праздничный запах. За окном сверкал цветными огнями суетливый город. Тихо бурчал телевизор, Катя не слушала его – она смотрела в окно.

Там, за стеклом, бежала жизнь. Самые разные люди спешили по своим делам. Бывало, хотя очень редко, Катя замечала и неторопливо гуляющих. Всеми силами своей, пока совсем юной души она завидовала им. Всем. И шумным школьникам, и малышам. И, конечно, взрослым, важно снующим по большой, яркой улице.

Катя вздохнула – ей торопиться было некуда. Занятия в школе уже закончились, начались долгожданные каникулы. Только Кате от них радости было ну совсем мало! Ей редко приходилось веселиться с подружками. После уроков в гимназии она спешила в балетный класс или в художественную студию, дважды в неделю к ней приходил репетитор по французскому языку, а еще нужно было выполнять домашнее задание… «Ну никакой личной жизни!» – улыбалась мамина подруга, частенько забегавшая к ним в гости. «Никакой», — снова вздохнув, соглашалась Катя. Даже теперь, в канун волшебного праздника, девочка была вынуждена скучать в одиночестве.

На столе маленькими солнышками лучились мандарины, рядом искрились пестрые фантики конфет. Но Катя за целый день не притронулась ни к тому, ни к другому – лучше бы отпустили гулять! Пушистые снежинки тихо опускались на землю, улица искрилась новогодними огнями…

Наконец, девочке наскучило наблюдать за прохожими, она решила пройтись по квартире, ничего ли не случилось? Ее ведь оставили за старшую («Над кем? – удивлялась она. — Больше-то никого нет!») На кухне ей послышался странный шорох, Катя сперва даже вздрогнула: «Мышка, что ли?» Шум стал громче, едва ли маленькая мышь могла издавать такие звуки! Вдруг дверца новенькой, блестящей духовой печи открылась, выпустив в Катину кухню что-то маленькое и пушистое. Взвизгнув от испуга, девочка тут же залезла на табуретку, зажмурила глаза. Правда, очень скоро любопытство победило, и Катя открыла сначала один глаз, потом второй…

На полу у плиты копошился маленький шерстяной комок. «Как у бабушки», — успела подумать девочка. Этот самый комок деловито притворил дверцу, так гостеприимно впустившую его, и обернулся к Кате.

- Ты что, испугалась? Вот уж не думал, что я такой страшный, — гость придирчиво оглядел себя. – Ну чего ты туда забралась, — продолжил он, не дождавшись ответа. – Слезай, давай! Не съем же я тебя!

- Точно? – на всякий случай уточнила девочка, а ноги сами уже спускались на пол. Она села совсем рядом с «клубочком», как она про себя решила называть это существо, и с самым детским любопытством принялась его разглядывать. Маленький пушистый комок – лучше и не описать. Шерстка его казалась такой мягкой, что ужасно хотелось потрогать, Катя уже протянула руку…

- Не трогай! – испугался «клубочек». Шерстка так и взъерошилась – еще чуть-чуть и искры посыплются! Девочка поспешно одернулась, даже спрятала руки за спину.

- Ты кто? – почему-то шепотом спросила она.

- Шарабошка, — прошуршал «клубочек».

- Шарабошка… — тихонько, почти про себя повторила Катя.

- А у тебя здорово получается, — неожиданно обрадовался гость, по-хозяйски запрыгнул ей на колени, спросил: — Ты одна?

- Ага, — ответила Катя, боясь даже шелохнуться.

- Так, может, покажешь мне квартиру? – деловито осведомился Шарабошка, забираясь уже на плечо. – Да не бойся ты, не растаю! Пойдем!

Катя поднялась, осторожно, стараясь не уронить мохнатое чудо.

- А почему ты одна? – вдруг спросил он.

- Папа работает, мама ушла по магазинам, — вздохнула девочка.

- А чего тебя с собой не взяла? – Катя даже удивилась, ей такая мысль не приходила в голову.

- Не знаю… — растерянно протянула она.

- Понятно, — что-то заключил про себя Шарабошка. – Ой, какая прелесть! – Воскликнул он вдруг, увидев елку. Ловко спрыгнул в самую глубь шелестящих хвоинок, глубоко вдохнул терпкий запах. Катя улыбалась, наблюдая за ним, ей иногда тоже хотелось зарыться в эти пушистые ветки.

- А почему она до сих пор не наряжена? Сегодня же праздник! – возмутился Шарабошка. Не обращая внимания на растерянную девочку, он быстро нашел огромную коробку с игрушками, схватил самый большой шар и поспешил к елке.
– Помогай!

– Осторожней! – только и успела проронить Катя. Ей никогда не разрешали наряжать елку одной, а так как у родителей часто не находилось времени, они не однажды встречали Новый Год у совсем не украшенной зеленой красавицы. Девочка не знала, что делать, не в силах остановить снующего туда-сюда Шарабошку… В его больших глазах отражались цветные граненые шарики… В конце концов она все-таки бросилась ему помогать:

- Подожди! – вовремя, в коробке оставалось совсем мало игрушек.

Весело смеясь они развесили на шуршащих ветках последние шарики, и тогда Катя вспомнила, что где-то были совсем старые игрушки, разные смешные фигурки, маленькая, она любила их перебирать.

- Что же ты молчала! – обрадовано подхватил Шарабошка. – Где они?

- Не знаю, мы никогда не пользовались ими. Наверное, мама убрала их куда-нибудь…

Они возились на антресолях, наверное, несколько часов. Так показалось Кате. Девочка и ее новый друг от души смеялись, чихая от пыли. Между делом они нашли старые Катины лыжи и ее детские рисунки, пока не обнаружили, наконец, заветную коробку.

- Вот она, — заворожено выдохнула девочка, сразу же узнав потрепанную обертку. Осторожно подхватив находку, они спустились на пол. С замиранием сердца (так всегда бывает, если ждешь какого-нибудь чуда) Катя подняла крышку, развернула мятую, пожелтевшую от времени бумагу…

- Ох… — тихонько вздохнул рядом Шарабошка.

- Какие красивые! – согласилась Катя. – Почему мы никогда не пользовались ими? – Она осторожно доставала хрупкие фигурки. Каждая – словно родом из сказки. Бравый солдатик, изящная танцовщица, неуклюжий медвежонок… — Я помню: это бабушкины игрушки. Она показывала мне их, рассказывала историю каждой… Бабушка часто оставалась со мной, мне не приходилось скучать… когда она была жива… — девочка замолкла.

- Не грусти, — тихо-тихо, в самое ухо шепнул ей Шарабошка. – Она же здесь.

- Что? – встрепенулась Катя.

- Игрушки, — объяснил он, — это же ее игрушки. Ее сказки. Ты помнишь их?

- Не знаю… — растерялась девочка.

- Расскажи…

Уже стемнело, а Катя до сих пор вспоминала бабушкины сказки. И вместе с игрушечными героями оживало детство. Девочка слышала тихий и такой родной! голос, чувствовала ласковый взгляд. Теперь ей действительно казалось, что Шарабошка прав: бабушка всегда была рядом.

- А мы никогда не вспоминали о ней… — расстроилась девочка. – И игрушки, наверное, мама поэтому убрала.

- Не переживай! – утешал ее новый друг. – Главное, что теперь ты никогда не забудешь! – Тут раздался звонок в дверь.

- Мама! Папа! – радостно закричала Катя, бросаясь к дверям.

- Здравствуй, наша умница! Надеюсь, ты, хорошо себя вела!

Мама с большими пакетами в руках сразу же бросилась на кухню. Папа прошел в комнату:

- Ну что, будем наряжать елку… — он удивленно умолк. – Танюш! Иди-ка сюда…
Мама, уже в фартуке и с недочищенной морковкой, высунулась в дверной проем:

- Ну что еще?! – и тоже растерянно замолчала, заметив преображенную ель.

Зеленые ветки щедро были украшены разноцветными шариками, блестящая мишура то тут, то там обвивала пушистую хвою. Таинственно лучилась старая гирлянда с большими стеклянными лампочками (тоже извлеченная из «волшебной» коробки).

- Молодец, дочь! – похвалил Катю папа. — Здорово!

- Что? – возмутилась мама. – Ты ее еще хвалишь? А если бы она что-нибудь разбила и порезалась?! А если бы короткое замыкание и пожар?! А… это еще что? – мама, приглядевшись, заметила бабушкины игрушки. – Где ты это взяла?

- На антресолях, — тихо призналась Катя.

- Ты же могла упасть!.. – окончательно потрясенная мама устало опустилась на диван.

- Ну что ты, дорогая, — успокаивающе начал папа. – Ничего же не случилось. Смотри, какая чудесная елка получилась у нашей дочери. Давай-ка мы пойдем, поскорей приготовим ужин, а то скоро полночь, а нас еще конь не валялся…

Приговаривая так, папа почти благополучно увлек маму на кухню. Катя же тревожно оглядывала комнату, гадая, куда же мог спрятаться ее новый знакомый. Наконец, разглядев среди пестрых игрушек на елке маленький пушистый комок, она успокоилась и побежала вслед родителям.

Они довольно быстро приготовили ужин, накрыли стол. Наступило время праздника. Вся семья дружно собралась в гостиной.

Пока родители внимательно слушали телевизор и о чем-то негромко спорили,

Катя улучила минутку проводить Шарабошку.

- Может, останешься? — с надеждой спросила девочка. – Встретишь Новый Год с нами?

- Нет, Катюша, — есть люди, которым в этот праздник я нужнее!

- Ну, тогда, конечно, иди, — забеспокоилась Катя, торопливо открывая Шарабошке дверь духовой печи.

- Не грусти, Катюша! – его большие глаза загадочно сверкали в темноте. – И, если что, — шурши! Я обязательно приду!

- Обязательно, — прошептала девочка. Дверца плавно закрылась за ушедшим гостем, а она все продолжала сидеть на полу. Опомнилась, только когда начали бить куранты, и обеспокоенные родители стали звать ее:

- Катя! Катюша! – девочка поспешно поднялась и успела вовремя. Папа протянул ей загодя зажженный бенгальский огонек, и под радостные восклицания родителей и звон бокалов Катя то ли загадала, то ли решила:

«Я больше никогда не буду одинокой!»