Боинг 737 пронзает утреннее московское небо и начинает плавный подъём навстречу редким перистым облакам. Полёт до Стокгольма занимает чуть более двух часов, и я уже представляю себя входящим в современное светлое здание аэропорта Арланда.
…А пока, я уютно устроился в мягком кресле рядом с русской женой моего шведского партнёра Вальтера Шоллина. Тамара Сергеевна Русина – красивая русская женщина, верная подруга и помощник Вальтера в бизнесе и бесконечных домашних заботах…

Наконец самолёт достигает заданной высоты и мы, разговаривая вполголоса, постепенно переходим к теме человеческих судеб, безжалостно перемолотых в борьбе за «всенародное счастье». Тамара начинает очередное повествование и я, затаив дыхание, слушаю её неторопливый рассказ:

«Мой дед, Иван Сергеевич Кулешов, был статным и крепким мужчиной. По натуре он был оптимистом и никогда не впадал в панику или уныние. А ещё он был страстным трудоголиком. В начале тридцатых годов многие сельские жители Пензенской области откликнулись на призыв партии и правительства развивать личные подсобные хозяйства. Мой дед тоже не стал исключением и организовал на своём дворе небольшое семейное предприятие. Он держал десяток коров, дюжину поросят и несчётное количество птицы. Надо сказать, что он никогда не использовал наёмный труд; на его дворе трудились только члены семьи: двое взрослых сыновей, жена, да тёща – женщина преклонных лет.
Очень быстро хозяйство стало процветающим, однако следом за временным успехом пришла беда: в 1935 году дед был обвинён в кулачестве и осуждён как враг народа. Он получил десять лет тюрьмы, а вся семья была отправлена на поселение в Сибирь.

Однако, отсидеть ему довелось только семь лет. Началась война, и в конце 1942 года он был направлен в штрафную роту в составе Западного фронта. Дед всегда неохотно рассказывал мне о войне, но и те крохи, которые я слышала от него, заставляли меня содрогнуться. Помню его рассказы о колоссальных потерях солдат — штрафников, о заградотрядах НКВД, шедших позади наступающих войск и расстреливающих каждого, кто проявлял трусость или пытался отступить. Дед рассказывал о страшных бомбовых ударах, во время которых он, лёжа на дне траншеи, вжимался лицом в родную землю и вдыхал её, такой знакомый, аромат, смешанный с запахом порохового дыма и горелой плоти.
В одном из боёв Иван Сергеевич был тяжело ранен и прошёл курс лечения в тыловом медсанбате. После выздоровления он вернулся в строй и с боями дошёл до Чехословакии.
***
Через три месяца после демобилизации Ивана Сергеевича вызвали в местное отделение НКВД. За дубовым столом сидел майор в очках и с папиросой во рту. Оторвавшись от чтения бумаг, он поверх очков посмотрел на вошедшего и сказал:
- Гражданин Кулешов, хочу Вам напомнить, что на момент освобождения из заключения, Вы отбыли наказание не полностью…,
- Да, но я воевал.., был ранен…, — ответил дед, уже предчувствуя катастрофу..,
- Всё это нам известно, — сказал майор, — однако советские люди, ведомые коммунистической партией, должны быть уверены в неотвратимости наказания за преступления и в том, что каждый гражданин страны, преступивший закон, должен понести заслуженную кару…
После короткого разговора майор предъявил деду постановление на его арест.
На следующий день Иван Сергеевич явился с вещами к зданию райисполкома и, уже в качестве заключённого, был отправлен по этапу на Колыму.
В 1948 году, отсидев полный срок, он вышел из заключения, однако домой вернулся уже совсем больным человеком. Вскоре дало о себе знать боевое ранение: у него отказали ноги, и он часами просиживал у окна, вглядываясь вдаль немигающим взором. Мы не знали, о чём он думал, однако все понимали, что это были невесёлые мысли.

Однажды в дверь постучали и в хату вошла делегация из трёх человек: двое из них были военными, а третий, одетый в гражданский костюм — представителем местного Совета ветеранов. Старший офицер сказал, обращаясь к деду:
- Уважаемый, Иван Сергеевич, сегодня, спустя столько лет, мы можем сообщить Вам, что справедливость наконец-то восторжествовала. Мы уполномочены вручить Вам медаль «За отвагу», к которой Вы были представлены в 1944 году…
- Ну.., — он замялся, — Вы же понимаете…
- И вот теперь заслуженная награда нашла героя, — казённо добавил гражданский…

Дед не проронил ни слова и вскоре делегация со смущением поспешила ретироваться. А я вдруг впервые в жизни увидела, как мой родной дед.., мой солдат.., мой кремень.., плакал, как маленький ребёнок…
Он тихо ушёл из жизни через четыре года, не дожив нескольких месяцев до кончины «отца всех народов»…
- Его единственную награду я до сих пор храню в шкатулке вместе с документами и старыми письмами, — закончила Тамара Сергеевна свой рассказ, и мы оба на какое-то время замолчали. Каждый думал о своём…

***
…Я внезапно очнулся от размышлений, услышав приятный голос стюардессы, призывающей пассажиров застегнуть привязные ремни. Мы входили в зону турбулентности.

До Стокгольма оставалось ещё около полутора часов лёта…

10.02.2014 г.