Терион увидел большую поляну, начинавшуюся почти от берега реки и окруженную черными деревьями. Не только стволы самих исполинов, но и листья выглядели так, словно недавно прошел смоляной дождь: они поблескивали в неверном свете факелов, тысячами освещающих это непонятное и страшное место. В центре лужайки, с черной же травой, находился подиум, на котором возвышался широченный золотой трон. Он слепил глаза и казался чужим в царстве вечной ночи. Две фигуры удобно возлегали на этом, скорее ложе, до того большим оно казалось. Сверху раскинулся балдахин, на черном фоне которого тут и там были видны сверкающие точки – ни дать ни взять звездное небо. Уродливые тела летучих мышей небольшими кучками зависли над троном, высокие ножки которого – Терион пригляделся внимательней – обвивали десятки змей. По всей поляне росли бледные цветы необычайной красоты.
Ладья причалила к берегу, мягко уткнувшись в берег. Терион обернулся к лодочнику – безобразному, с суровым лицом, старцу с всклокоченной бородой и повязкой на левом глазу. Тот усмехнулся и протянул руку. «Давай мой обол», — проскрипел он. Затем, увидев, что пассажир находится в недоумении, потянулся к его руке, разжал кулак и забрал монету, прилипшую к потной ладони. После тщательного осмотра плата за проезд перекочевала в широкую кожаную сумку.
- Спасибо, Харон! – поблагодарил хозяин трона. Он был одет в простую тунику, перехваченную золотой фибулой, наполовину скрытую густой бородой. Некрасивое лицо, хранящее следы непростой судьбы, было пересечено шрамом – от уголка глаза до подбородка. Черные без седины волосы, украшенные сияющим обручем, мешали определить возраст говорившего. – Продолжай свою работу.
Харон поклонился и произнес:
- Всегда рад служить тебе, великий Аид!
Терион сошел на берег и посмотрел на хозяина подземного царства. Он был таким, каким юноша представлял себе богов.
Лодка медленно тронулась в обратный путь, почти не оставляя следа на гладкой поверхности реки. К Териону, едва начавшему понимать смысл происходящего, подлетели две отвратительные старухи с волосами, перевитыми ядовитыми змеями. Факелы в их руках осветили лицо молодого человека. Правильные черты лица, прямой нос, темные прямые волосы, прикрывающие плечи, и полные губы позволяли назвать его красивым. Тело Териона, стройное и мускулистое, крепкие ноги, прочно стоящие на земле, и характерная походка — все выдавало в нем борца.
- Дорогие мои Эринии, подведите ко мне нашего гостя, — приказал Аид.
Нисколько не церемонясь, старухи подхватили Териона и опустили его у ног сидящего на троне.
- Я умер? – поинтересовался гость.
Громогласный хохот разнесся над поляной. Аид даже привстал, настолько развеселил его этот вопрос. Он повернул голову к женщине, делящей с ним трон, и сказал:
- Дорогая Персефона, как тебе нравится этот юноша? Ему интересно, умер ли он. Да как может быть иначе, — раздражение почувствовалось в голосе говорившего, — коль ты оказался в подземном мире. Лишь боги могут попасть сюда живыми.
Красивая женщина, к которой обращался Аид, мягко положила свою руку поверх запястья мужа.
- Мне кажется, что наш гость, ведь именно так ты его величаешь, мой божественный супруг, может знать правду. Ничто не мешает объяснить юному Териону, с какой целью он оказался здесь.
Мягкий голос и ласковый взгляд Персефоны оказал разительное воздействие на Аида.
- Если ты так считаешь, моя богиня, если ты так считаешь… — нежно пробормотал он. – Ты находишься в царстве мертвых, Терион, но, кроме богов, сюда могут попасть и те смертные, которые нужны мне. Дело вот в чем. Мы с супругой недавно гостили в подземных владениях моего брата Плутона. Он похвастался боями гладиаторов. Слышал о них? В мире людей римские императоры веками устраивают подобные схватки перед народом, а с недавних пор и Плутон призывает к себе души погибших бойцов. Мы с ним поспорили, и я пообещал доказать превосходство греческих борцов над римскими гладиаторами. Минос, — Аид указал на фигуру, сидящую у его ног с золотым скипетром в руках, — указал на тебя – лучшего борца во всей Элладе. Потому я и вызвал к себе твою тень. Для тебя ничего не изменилось: ты будешь владеть руками и ногами; все твое умение и борцовское искусство останется при тебе, как, впрочем, и у твоего противника. Ты выигрываешь поединок, а я возвращаю тебя к людям богатым и уважаемым гражданином. Если проиграешь – останешься здесь навеки. Ты ведь понимаешь, что это не просьба.
Терион поклонился и сказал:
- Я видел бои гладиаторов — они используют оружие. Ты хочешь, чтобы я дрался голыми руками против меча или трезубца?
- А ты владеешь каким-нибудь оружием? – поинтересовался Аид.
Борец отрицательно покачал головой.
- Вот и ответ на твой вопрос. Мне чужды переживания людей, тем более что в моем мире находятся лишь их души. Здесь нет света и желаний, радости и страданий. Забвение – вот удел моих подданных. Но я хочу, чтобы ты выиграл, поэтому дам тебе заживляющую мазь. Она поможет тебе не обращать внимания на раны и царапины, но если соперник отрубит тебе руку или вспорет живот — никакая мазь не спасет. Впрочем, с кишками разбросанными на земле, ты вряд ли сможешь победить и тогда все равно останешься в подземном мире… — Аид рассмеялся собственной шутке и жестом показал, что разговор окончен. — Тебе подготовили покои, где ты отдохнешь и соберешься с духом перед битвой

***

После нескольких часов крепкого сна Терион почувствовал себя отдохнувшим от недавнего потрясения. Удивительной особенностью борца была способность отогнать от себя неприятности и страхи и сосредоточиться, что всегда давало ему преимущество в единоборствах. Странно, но он не испытывал голода. Юноша не стал искать объяснение этому обстоятельству. Он принялся размышлять, какую тактику избрать в схватке с гладиатором. Ему было ясно, что только быстрота, сосредоточенность, гибкость и ловкость смогут принести победу в неравном бою.
Рядом с кроватью Терион обнаружил небольшую коробочку. Открыв ее, он увидел черную мазь и тотчас отпрянул, уловив омерзительный запах. Глаза моментально начали слезиться, и прошло несколько минут, прежде чем юноша смог нормально видеть. Борец усмехнулся: то, что невыносимо ему, будет так же неприятно и сопернику. Кончиком пальца он подцепил немного вещества, нанес себе на руку и заставил себя сидеть какое-то время, вдыхая зловоние мази. Вскоре он почувствовал приступ тошноты и отвел руку. Чтобы немного прийти в себя, юноша сделал несколько прогибов с переходом в мост, перевороты и простые гимнастические упражнения. Размявшись, он вернулся к экзекуции с мазью. На этот раз атлет продержался гораздо дольше. И снова разминка…
Вскоре Терион понял, что может выдерживать запах в течение продолжительного отрезка времени. Он тщательно обмазал все тело, включая лицо и шею, повязал набедренную повязку, под которой незаметно разместилась зловонная коробочка, и, когда мазь впиталась, набросил широкий хитон с короткими рукавами, отделанный каймой. Затем прилег на ложе и полностью расслабился. Если бы кто-нибудь увидел борца в этот момент, то подумал бы, что перед ним бездыханное тело. Легендарный Тесеус, установивший правила борьбы для греков, научил Териона высшей степени физического и духовного отрешения перед поединком.
Появились давешние старухи. «Пора!» – прошипели чудовища и снова подхватили юношу под руки.
На поляне, где состоялся разговор с Аидом, было намного светлее, чем в прошлый раз. В центре ее появилось подобие арены, посыпанной мелким песком, чтобы впитывать кровь. Владыка подземного мира постарался максимально приблизить условия боя к римским, чтобы выказать уважение брату. Часть поляны полукружьем охватывала трибуна, где разместились хозяева и приглашенные. Остальное пространство было закрыто деревянными щитами.
Чтобы избежать преждевременной встречи сражающихся, Териона ненадолго поместили в пустую клетку, разместившуюся под трибунами. Затем его провели по короткому коридору к арене, где уже приветствовал зрителей римский боец.
Несмотря на свой юный возраст, борец успел познакомиться с оружием и тактикой ведения боя гладиаторами. Одного взгляда на противника было достаточно, чтобы определить его принадлежность к ретиариям. На левой руке был надет кожаный рукав и наплечник, который предохранял поражение руки до локтя и высоко поднимался над плечом, защищая отчасти и голову. Матерчатые трусы с железными пластинками были перехвачены широким поясом. Прочная сеть, призванная опутать соперника, лишить свободы передвижения, а затем повалить, и трезубец составляли вооружение гладиатора.
Терион отметил, что спина и грудь противника были обнажены. Римлянин потряс трезубцем, состроив угрожающую мину, и несколько раз с силой опустил его, объясняя греку, как тот погибнет. Воткнув грозное оружие в песок, он обернулся к трибуне, приложил кулак к груди и выкрикнул приветствие своему владыке, одновременно выбросив руку в направлении зрителей. Плутон поощрительно кивнул и с превосходством посмотрел на Аида, не сомневаясь в победе своего гладиатора.
Терион сбросил хитон, поправил набедренную повязку и, приблизившись к трибуне, поклонился. Персефона благосклонно улыбнулась, а ее муж поднялся и объявил условия поединка:
- Каждый сражается по своим правилам. Гладиатор должен прижать борца к земле при помощи трезубца и удерживать его до получения приказа убить. Правила обязуют греческих борцов трижды повалить соперника. По нашей с братом договоренности о сегодняшней схватке, — тут Аид посмотрел на Плутона, который согласно кивнул, — для победы будет достаточно двух раз.
Он внимательно оглядел место действия, где каждый из противников занял свое место, и дал сигнал начинать.
Первые несколько минут сражающиеся ходили вокруг арены, внимательно наблюдая друг за другом. Римлянин сделал несколько пробных замахов трезубцем, но Терион, видевший бои гладиаторов, был уверен, что время для броска не настало. Он решил сократить расстояние. Непросто было наблюдать за обеими руками, в одной из которых находилась коварная сеть, а в другой – смертельное оружие. Делая короткие шаги из стороны в сторону, борец приближался к противнику. Внезапно тот выбросил вперед сеть низко параллельно земле; она скользнула по покрытому мазью телу грека и упала на землю. Терион делал в это время шаг, и почувствовал, что большой палец ноги застрял в ячейке сети. Гладиатор, увидевший неловкость противника, потянул сеть на себя. Грек потерял равновесие и упал. В ту же секунду другая рука римлянина бросила трезубец, который неминуемо должен был поразить борца. Но Терион успел сгруппироваться и отделался лишь неглубокой царапиной на спине, которая тут же затянулась. Придерживая сеть, он с силой выдернул ногу. Как только она стала свободна, юноша сделал двойное сальто и, оказавшись лицом к лицу с безоружным гладиатором, приподнял его руку, нырнул под нее, оказавшись за спиной соперника, захватил туловище двумя руками и бросил через себя, став при этом «на мост». Римлянин, падая с высоты, с силой встретился с землей, едва не потеряв сознание. Терион прижал свою руку к носу противника, чтобы проверить воздействие мази, но результатом остался недоволен: поверженный боец только отдернул голову. «Видимо запах исчезает со временем», — подумал грек.
Борец отошел в сторону и поклонился сидящим на трибуне. Аид поднялся и с радостью в голосе сообщил, что засчитывает первое прижатие римлянина к земле. Плутон сжал кулаки, но смолчал. Гладиатор встал и, пошатываясь, поплелся собирать свое оружие. Еще какое-то время он вращал головой, пытаясь прийти в себя. Наконец дал понять, что может продолжать бой.
Все повторялось: круги по арене и пробные выпады. После падения противник стал гораздо осторожней и внимательней. Он старался держать борца на расстоянии, понимая, как опасно и невыгодно для него сближение без подготовки. Терион видел его побелевшие от напряжения пальцы, сжимающие трезубец. Зрители подбадривали бойцов, желая перехода к более решительным действиям. Гладиатор сделал несколько ложных бросков сети, но она даже не коснулась соперника. Юноша посмотрел в лицо римлянину: по сжатым губам и морщинам на лбу стало понятно, что готовится какой-то маневр.
Оказалось, что времени на размышления не было. Противник сделал два шага навстречу и бросил трезубец, целясь в правую ногу борца. Провожая глазами полет оружия, Терион инстинктивно сдвинулся влево, чтобы увернуться. Нескольких секунд, в течение которых гладиатор был вне поля зрения грека, хватило бросить сеть под левую ногу юноши. И когда он наступил на ловушку, та захлопнулась: римлянин резко потянул сеть на себя, Терион потерял равновесие и упал. Противник прыгнул на него, прижав к земле всем весом своего тела. Во время прыжка он успел подхватить свободный конец сети, который набросил на тело борца. На какие-то доли секунды в глазах юноши потемнело. Когда потрясение прошло, он увидел, как нога гладиатора пытается подтянуть трезубец к месту схватки. Дышать было тяжело еще и оттого, что эти попытки сопровождались подпрыгиваниями многокилограммового тела, которое, опускаясь, каждый раз выталкивало воздух из легких юноши. Зрители привстали со своих мест и что-то азартно выкрикивали. Казалось, вот-вот бой закончится победой римлянина.
Положение Териона было сложным. Носком обуви гладиатор пододвигал трезубец все ближе. Но той же ногой ему приходилось еще и прижимать к земле свободную руку борца, что мешало достичь цели. На этом и сосредоточился юноша. Он извивался, пытаясь сдвинуться вместе с противником в сторону от оружия, лежащего на песке, но безрезультатно. И вот настал момент, когда римлянин понял, что может схватить трезубец. Он протянул руку, сжал его, но, как результат, на несколько секунд утратил контроль над противником. Терион не замедлил воспользоваться этой оплошностью и успел вытащить из-под набедренной повязки коробочку с мазью. Он опасался лишь одного: чтобы мазь не потеряла свое воздействие.
Гладиатор занес трезубец над головой. Плутон вскочил со своего места и радостно вскинул руки. Аид сжал ручки трона, потеряв надежду на благополучный для него исход боя. И в это время грек вдавил в лицо противника вонючую мазь. Тот взвыл от неожиданности и нестерпимого зловония и выпустил трезубец, пытаясь смахнуть с лица причиняющую страдания коробочку. Почувствовав, что хватка соперника ослабла, Терион обхватил его туловище свободной рукой и сбросил с себя. И так же, как незадолго до этого римлянин, он прыгнул на гладиатора, припечатав его спиной к земле. Выждав немного, борец с трудом поднялся и повернулся к трибуне. Последним, что он увидел, был огненный шар, летящий прямо на него. В метре от юноши первый шар догнал второй, они столкнулись, и огненное облако, появившееся после этой встречи, накрыло Териона…

***

Когда Терион пришел в себя, то понял, что находится в своем доме. Ярко светило солнце, призывая оставить тесное жилище и выйти на свежий воздух. Прохладный мрамор внутреннего дворика был особенно приятен. Юноша вспомнил все, что случилось с ним накануне. Радостная мысль принесла хорошее настроение. «Так это был всего лишь сон!» – подумал он. Рука потянулась к кувшину с вином, стоявшему на столе. Он налил полную, до краев, чашу и, не разбавляя, выпил за один присест. Небольшая прогулка по дворику почему-то утомила юношу. Он присел на скамью и прислонился к дереву. «Наверное, сказываются последствия страшного сна. Да и вино было крепким», — подумал он, опуская веки. – «Вздремну-ка я еще…»
- Гипнос, ты сделал свое дело, — произнесла фигура в черном плаще.
- Твой черед, Танат, — ответил прекрасный и могучий бог, пряча рог со снотворным маковым напитком, пролитым на губы Териона, и уступая место рядом со спящим. В руках Таната сверкнул меч. Ловко ухватив прядь волос борца, он легко срезал ее лезвием. Полное жизненных соков лицо Териона стало бледнеть, пока печать смерти не исказила правильные черты юноши.
- Мне непонятно желание Аида вернуть этого грека в подземный мир, — сказал Гипнос. – Ведь он выиграл бой и должен был остаться среди людей.
- Ты молод и многого не знаешь, — ответил Танат, расправляя огромные крылья. — Если помнишь, разгневанный проигрышем в споре, Плутон послал молнию в Териона. Аид разрушил ее своей, чем еще больше досадил брату. Тогда Плутон принес страшную клятву, что не успокоится, пока не свергнет Аида и не предаст забвению его имя. Так что… быть войне. И в ней Териону отводится немаловажная роль — обучить драться души умерших. Глупые люди не понимают, что известность приносит не только жизненные блага…
Немного помолчав, бог смерти добавил:
- Это будет странная война – война душ…