Глава первая.

Утро в новую жизнь.

Юрий Семёнович Семецкий родился в Свердловской области, в небольшом промышленном городке Асбест. Отец его всю свою сознательную жизнь проработал, добывая асбест открытым способом на карьере. Мать работала бухгалтером.
С детства Юрий, был увлечён многочисленными науками, так, как мечтал стать выдающимся учёным, делающим всё новые и новые открытия, которые изменят мир, перевернут общепринятые понятия. Он был ярым поклонником фантастических книг. Жажда приключений и шило в одном месте, не давали ему покоя, а манящая возможность исследований жарким шепотом звучала в голове, вела к новым свершениям.
Его привлекали загадочные, никем не изученные миры. Вследствие чего, молодой и подающий надежды аспирант вгрызался, что разъярённый питбуль в гранит науки, и в скором времени это помогло ему устроиться на работу в крупнейший Научно-Исследовательский Институт страны.
Проработав в НИИ несколько лет и получив хорошие рекомендации, Юрий перешёл в секретный научный отдел и попал в исследовательскую группу. В это время он познакомился со своей будущей женой Верой. К сожалению, их брак не был удачным. Буквально через год после свадьбы Вера со скандалом подала на развод из-за того, что муж не уделял ей должного внимания и всё своё свободное время отдавал работе.
(Сбежала к своему хахалю!)
После развода, белая полоса везения Юрия сменилась, гнетуще-чёрной полосой неудач и провалов. Из-за произошедшего, он стал расторопным, но рассеянным. Именно поэтому выше научного сотрудника подняться ему не удавалось. Ссылаясь на плохое здоровье, Семецкий ушёл в отпуск за свой счёт.
Самоунижение и самобичевание превратилось в привычное, каждодневное самопожирание. Тридцативосьмилетнему научному сотруднику Семецкому, судьба приготовила отвратный приторный, маслянистый напиток тщетности бытия, ничтожной жалости к себе и жалкого сосуществования. Но, как бы ему не хотелось, ему придётся осушить этот бокал и жить с чувством послевкусия ржавчины и гниения еще очень долгое время. Находясь в плену четырёх стен и свернувшись в трясущийся, ничтожный комок неудач – когда-то молодой, преуспевающий учёный скатился на дно бутылки и погряз в ворохе окурков.
Худощавое, ничего не выражающее лицо, мешки под глазами и начинающая лысеть голова, карикатурное отражение в мире кривых зеркал, не особым образом исказило бы его внешний вид. Он проснулся в том виде, в каком заснул, в брюках без стрелок, мятой рубашке, с пятнами еды на галстуке и в одном носке. Жалкое зрелище. Внешний вид соответствовал его внутреннему ощущению.
Запоздалое утро ворвалось грохочущим, разъярённым и сводящим с ума адским оркестром вместе с чрезмерно-громким завыванием обезумевшей коровы.
– Мобильник, черт бы его побрал в это похмельное утро – Юрий сделал слабую попытку отмахнуться от телефона, но ожидавший ответа на другом конце или был невоспитан, или идиот, который не понимал, что звонить, так рано настоящее скотство.
– Как же, «рано»… – усмехнулся Юрий – Уже десять. Может, что-то важное?
– Семецкий слушает – наконец-то ответил он.
– Юра! Это Коля, Коля Щукин. Ты еще не в курсе? – собеседник был явно чем-то взволнован.
– Не понимаю о чём ты? – взяв со стола среди множества пустых бутылок и грязных тарелок измятую пачку сигарет, с последней сигаретой и сунул её в рот.
– Ты, правда, не знаешь? – Не унимался голос в трубке.
– К чему ты клонишь, черт тебя дери – Юрий начинал выходить из себя и закурил. Сиреневый дымок окутал его.
– Его расконсервировали – Торжественно ответил голос.
– Кого? – спросил он, задернув окно тяжёлой занавеской, словно столетний вампир, скрывающийся от губительного дневного света.
– Ты стоишь? Лучше сядь.
– Не насилуй мне нервы, говори.
– Объект Н, – выговорил скороговоркой голос – Розенталь собирает группу.
– Иди ты! – удивлённо произнёс Юрий.
– Да-да, – не унимался голос.
– Подожди минутку – голос в трубке еще, что-то говорил, но только, что пробудившегося, нужно было вернуть к жизни, а не заставлять решать головоломки на больную голову.
Положив мобильник, Юра открыл холодильник и достал оттуда, початую пачку томатного сока и куриное яйцо. Прополоскав грязный стакан, вылил в него остатки сока, вбив туда яйцо, посыпал перцем и солью.
– Дедовский метод – пробубнил он себе под нос и залпом выпил живительную жидкость.
Удовлетворённо крякнув, вытер рот рукавом. (Не рассол конечно, но тоже не дурно помогает) – подумал он и вернулся к телефону. Трубка, наверное, раскалилась добела, разрываясь от неугомонного голоса на том конце. (Что-то назревает) – подумал он.
Кашлянув в трубку, он сказал: А теперь давай всё по порядку. Что к чему.
– Ты там совсем, не просыхаешь что ли? – в голосе слышались истерические нотки – Опять на бровях с самого утра!
– Имею право, у меня отпуск. Ближе к делу – хмуро отмахнулся Семецкий.
– Розенталь собирает группу учёных, наконец-то расконсервировали, Объект Н. Ты понимаешь, о чём я?
– Не совсем – Юрий поморщился, массируя виски – Подожди-ка, об этом, не так давно писали в дешёвой, местной газетёнке?
– Да, нет же! – в трубке послышался вздох разочарования – Это не телефонный разговор, нас могут прослушивать. Приведи себя в порядок и приезжай быстрее в НИИ, это твой шанс. Такая возможность выпадает раз на миллион лет. Больше ничего сказать не могу, не теряй времени Юра! – послышался треск помех – ЭТО ТВОЙ ШАНС! – повторил голос.
Короткие гудки известили о том, что на другом конце провода повесили трубку.
– Это твой шанс, – словно заворожённый повторил Юрий – Что же он имел в виду?
Привычным движением, устало провёл рукой по лицу, словно стараясь этим жестом снять наваждение. Пересилив себя плюнуть на всё и завалиться спать, подошёл к зеркалу. Ну и физиономия. С такой рожей в новую жизнь? Мда… нужно привести себя в порядок.
После восстановительно-помывочных процедур, лицо засияло свежестью. Естественно не так, как блестит, только что купленная машина за свои деньги. Ближе был сапог «солдата-срочника», начистившего свои сапоги перед проверкой крем краской, натерев до блеска тряпочкой. Кожа она и есть кожа, свиная или человечья, значения не имеет. Одевшись, он вышел из дома.

Крупнейший институт и без того имел массу секретов не для каждого, а тайный отдел, и подавно. Учёная братия сошла с ума. В далёкие и неспокойные времена, Карибского кризиса был один проект. Может именно информация о нём чуть не поставила на кон миллионы жизней.
Ходят слухи что, подводные лодки, многочисленные войска и активность Советской державы были не из-за того, что на них были направлены чуть ли не полсотни ракет дальнего действия, а всё это было фактором отвлечения или, как думал сам Семецкий игра в стульчик. Кто успел вовремя сесть, тот и победил.
Он вышел, у подъезда его жало такси. Юрий попросил открыть окно, чтобы не заснуть. Водитель не задавал вопросов, это был правильный водитель. Он понял, что собеседник не в настроении начинать беседу. Расфасованный, отсортированный снег, валялся грудами, бросаясь в глаза. Весна с зимой работала сутки через двое. Это утро было утром нового дня, а может быть утром в новую жизнь.
Институт – большое, извечно гудящее осиное гнездо. Сегодня в нём кипела жизнь, как никогда ранее. Создавалось впечатление, что осы готовились к войне и тут и там сновали, люди. Они были встревожены, на их лицах замерли почти все эмоции одновременно. Волнение, предвкушение нового открытия, страх перед неизвестным, желание быть полезным, разочарование, что всё это слухи, высосанные из пальца.
Озабоченность сложившейся ситуацией чувствовалась, как запах росы поутру. Семецкий шёл по коридору, а вокруг него сновали десятки научных сотрудников, лаборантов и прочей учёной братии. Его не замечали, хоть он плыл против течения, как лист падающий в небо, нарушая законы природы. Охранник с беспристрастным выражением лица, словно отксерокопированного с нагрудной карточки, лениво просканировал на наличие оружия и пропустил Юрия к лифту.
(Сигареты забыл купить, куплю после брифинга)
Лифт. Череда коридоров, способная свести с ума даже Тесея с его нитью Ариадны, вела в святую святых – секретный отдел, которого даже нет на плане здания. Еще один пост охраны. Замок со считывателем карт, коридор. Поворот, приложи руку, войди. Коридор, поворот, код, лифт. Пост охраны, сканирование сетчатки глаза, проходите. Коридор поворот, лестница, коридор, упирающийся в знатный набор дверей. Над каждой дверью маленький динамик, создающий помехи для прослушки, плюс по периметру НИИ стоят «глушилки» невидимые глазу. Самые большие двери – конференц-зал, пришли.
Двери раскрылись, вошёл, сел. Взволнованные голоса, суета.
Неужели это правда?
Не может быть…
Наконец-то, что-то стоящее…
Он не заметил, как с двух сторон к нему подсели непохожие друг на друга братья близнецы. Николай и Григорий Щукины. Григорий отдал двести рублей. Николай с улыбкой кота объевшегося сметаной, принял деньги со словами «Приятно иметь с тобой дело».
– Опять пари? – без интереса спросил Юрий – Что на этот раз?
– Гриша ставил на то, что ты придёшь вовремя – Николай поправил очки средним пальцем – Но видать не судьба, правда, брат?
– Да, ну тебя – отмахнулся Гриша.
– Курить хочу, я не успел купить, – буркнул Семецкий – Надолго всё это?
Николай вернул деньги брату. Тот принял, со словами «И с тобой приятно иметь дело брат», издав короткий смешок.
– Дай угадаю, он поставил на то, что я приду без сигарет? – Братья расплылись в довольной улыбке – Ну вы блин даёте, кони!
Оба брата заржали. Тем временем свет начал угасать и на кафедру вышел пожилой человек. На вид ему было около шестидесяти, сколько на самом деле, сказать сложно. Морщины на лбу, седые волосы, старческий, дребезжащий голос, рост полтора метра в прыжке – да это был Розенталь. Он поднял руку, и голоса смолкли. В зале было около двухсот человек – винтики и болтики большого механизма. Голос вещал:
– Как стало известно, разведуправление, тайно, под прикрытием многоходовой военной операции получило возможность проверить подлинность полученных данных с красной планеты. Находка, которую они там обнаружили, ломала все существующие теории, постулаты и догадки относительно того, что во вселенной люди единственная развитая раса, а также о многих вещах, которые не выходят у многих людей из головы.
В полной тишине было слышно, как меняются слайды – Это может стать открытием века и дать ответ на вопрос: кто же мы такие и откуда?
В районе Бермудского треугольника на глубине шести километров была обнаружена верхушка какого-то сооружения, имеющего конусообразные черты. С учётом военного положения и мягко говоря – натянутых отношений в то нелёгкое время, под грифом строжайшей секретности было принято решение начать строительство специальной ветки метро до объекта.
На Кубу были переброшены тысячи советских солдат, которым запрещалось говорить по-русски, плюс одевались они только в гражданскую одежду местного населения. Все работы проводились под покровом ночи. Разгоревшиеся страсти поутихли и в течение первых десяти лет, шли строительные работы, но, как это обычно бывает, правительственные чины посчитали не нужным вкладывать денежные средства и время, по их мнению, в заведомо провальный проект, ибо в стране было много более важных дел и задач.
К примеру, все силы были брошены на честь страны, а именно на супер серию по хоккею. 1972 год, запомнился многим, как грандиозная серия игр СССР и Канады. Проект, имевший кодовое название Объект Н, был приостановлен и отложен до лучших времён. Как говорили высокопоставленные чины:
Сейчас нам нужно поднимать экономику страны, промышленность и поднять урожайность до необходимого уровня.
Потом была перестройка, сухой закон, демонстрация борьбы с коррупцией, хотя всё оставалось по-старому, когда каждый второй отхватывал себе кусок «побольше». Затем Чернобыльская катастрофа и долгое разбирательство кто виновен, и кого привлечь к ответственности. А после, не трудно догадаться: товарный дефицит, нищета и безработица всё это захлёстывает новыми волнами неприязни и антисоветского настроения. Страну ломает и штормит, словно потрёпанную, измученную собачонку, брошенную в лесу, которая только что вернулась из долгого, и изнурительного путешествия домой.
Неумелые правители, за которых было стыдно, находились, словно в летаргическом сне. Поднятые, но так и не возвращённые к жизни кукольные марионетки, довели страну до истощения, что привело когда-то крупнейшую великую державу к упадку и, что логично – к распаду.
На сегодняшний момент, работа проекта была возобновлена и ветка метро была благополучно достроена. Правительственные и частные научные организации решили погреть на этом руки. Однако нашему институту стоило больших усилий получить разрешение провести исследования в этой области.
Как вы можете видеть на слайде, эта схема показывает, что объект имеет пирамидальную структуру. Размер объекта превышает все известные виды пирамид Земли. Для изучения данного вопроса, мы пригласили специалиста в этой области, египтолога, историка и палеонтолога. Прошу любить и жаловать Марию Старых.
На кафедру поднялась выглядящая молодо женщина, где-то на двадцать три (пойди, пойми, сколько ей?) и только руки, и утиные лапки в уголках глаз выдавали её возраст. Огненная смесь знаний и характера в одном флаконе. Вспыльчивая натура настоящего мужика в юбке, скрывалась
за этой весьма привлекательной девушкой.

– Жаловать – не обязательно, любить – обязательно – короткие смешки в зале, дали понять, что публика, как плодородная почва готова принимать семя информации.
– Вот это станок, – вставил свои пять копеек один из братьев – Я бы на таком станке, работал бы в две смены.
– Как грубо падре – ощерившись, ответил второй.
Мысли Юрия были далеко от этого места, он уже мысленно был там, на объекте с кодовым именем Н. Тем временем продолжался брифинг.
– Так называемая пирамида, сильно отличается от ранее изученных пирамид. Учитывая, давление и глубину, на которой находится объект, пирамида имеет особые, еще не изученные свойства. Материал, из которого состоит пирамида, выявить не удалось, а размеры в несколько раз превышают скандально известную пирамиду Хеопса – голоса зароптали, началась и прекратилась возня.
– От объекта, идёт сильное излучение – она улыбнулась и продолжила – Не волнуйтесь, это не радиация. Больше похоже на некое магнитное поле или что-то еще. С помощью датчиков и инфракрасного спектра был зафиксирован сильный выброс энергии. Мы не знаем, что это.
– А вы сами-то были там? – послышался голос из зала.
– Нет, еще нет – чуть смутилась Мария.
– И, как вы можете утверждать, что мы, что-то сможем там найти? Вы же сами только, что сказали, что войти в пирамиду так не удалось, «кто-то» или «что-то» нас не пускает туда – говорящий сделал жест кавычек.
– Коллега, я думаю для начала нужно узнать всю информацию, а потом уже делать выводы – вступился за девушку Розенталь – Продолжайте.
– Хорошо, профессор – кивнула она – Да, вы правы, я не была там и войти внутрь объекта еще не удалось. Усилия военных так же не принесли результата, однако, позже была обнаружена небольшая панель с выемкой, под какой-то артефакт у основания объекта. Я по снимкам изучала всё иероглифы и символы на панели, а проведённые в дальнейшем поиски дали свои плоды. Нужный нам артефакт был найден в частной коллекции. Меня просили не называть имя этого человека.
– А где был найден ваш артефакт? – очередной выкрик из зала.
Мария поморщилась, как от удара плетью, а потом выдохнула и продолжила
– Несколько лет назад, одной экспедицией в условиях крайнего Севера был обнаружен объект. Полагаю, это был метеорит, тут мнения учёных расходятся. США быстро взяла операцию под контроль, для изучения был организован научный городок.
Было замечено странное поведение микроорганизмов в этой области. Некоторые подвергались видоизменениям, возможно даже некоторой мутации, некоторые умирали. Спустя время тридцатилетним учёным был найден артефакт. Во время одного из экспериментов, под влиянием окружающей среды и микрофлоры были заражены несколько собак, которые вскоре вышли из-под контроля. Несколько людей из научного городка пострадали от укусов взбесившихся псов, никого спасти не смогли. Спустя несколько месяцев операцию свернули.
– А причины?
– На объекте увеличилась смертность персонала – ответила Мария.
– Что? Что там произошло? – Зароптали голоса.
– После того, как был обнаружен артефакт, находившиеся на объекте несколько месяцев, словно постарели на несколько лет, объект, каким-то образом влиял на химические процессы организмов.
– А, что случилось с учёным, который нашёл артефакт?
– Он умер – по аудитории прошёл взволнованный вздох – Биологические часы в его тридцать не полных лет, остановились на восьмидесяти. Сердечный приступ. Затем артефакт и попал в частную коллекцию.
– А руководитель тоже умер?
– Нет, с ним всё в порядке, артефакт не обладает свойствами объекта. Вполне возможно метеорит просто открыл нечто более древнее.
– Спасибо большое – сказал Розенталь – Давайте поаплодируем нашему специалисту, а теперь к главному. Перед вами списки, членов экспедиционных групп. Состав первой научной группы найдёте на третьем листе. Коллеги, те, кто входит в состав групп, просьба известить своих близких, что вы отбываете командировку в Польшу. На сегодня всё.
В эту экспедицию, каким-то чудом попал Семецкий. Он понимал, что это его единственный шанс и уже не совсем молодой научный сотрудник, мог приблизиться к мечте всей своей жизни – новой научной работе.
Согласие вышестоящих чинов, для Юрия прошло болезненно. Семецкого любили далеко не все. За острым словом он в карман не лез, кому-то его выпады были по душе, а кому-то — камнем за душу.
Естественно Юрий всеми силами цеплялся за подвернувшуюся возможность. А, что оставалось? Через десять-пятнадцать лет – пенсия и нищая старость или того хуже – затяжной алкоголизм, старческий маразм. Вероятно за один удачный выпад перед уходом в отпуск, его и взяли в группу, (возможно, благодаря связям братьев), но, правда, как младшего специалиста.
Младший сотрудник. Это унизительно… после стольких лет.
(Заткнись!)
…гните Ваши ремни, мы взлетаем. В салоне курить запре…
Две ночи без сна дают о себе знать. Множество проверок, подготовительных работ и утомительных брифингов, о том, как вести себя на объекте, свалят с ног стадо щетинистощеких гиппопотамов, а уж человека и подавно.
Выходы из самолёта…
…и справа…
Юрий откровенно клевал носом, но всё никак не мог погрузиться сон. Самолёт набирал высоту, и бортпроводница зачитывала привычные всем инструкции.
…станет плохо – воспользуйтесь пакетом…
Сон не шел. Только полусны, какое-то забвение, когда ты можешь видеть сны и прекрасно понимаешь, где ты и, что происходит вокруг. Эти сны, были своеобразными видениями. Подобное отмечалось у солдат, стоящих на посту, когда боец караульной службы докладывал по рации о том, что нужно пропустить, роту связи или авто роту. Хотя на самом деле никакой роты не было, что и фиксировали камеры. Или когда охранник, просидевший всю ночь без сна, фокусирует своё зрение на шестнадцати мониторах, начинает видеть призраков, якобы умерших не так давно инженеров.
…Аварийной ситуации…
…гнитесь к коленям…
…Маску, на лицо и…
(Юрочка, иди ко мне, я жду тебя…)
Началось. Воспоминания, пережитые события и давние обиды всплывали, как ил со дна потревоженной реки. Весна придет, и мы увидим кто где, что. Юрий не знал, что так тяжело переносит перелёты. Раньше он не летал. А тут сразу всё навалилось. Среди ила оказался ржавый гвоздь.
(Ну, что ты делаешь, глупенький…)
Их группу из девяти человек, отправили обычным гражданским рейсом, как группу туристов, но в аэропорту их встретят служебные авто. Всё оборудование уже перекинули по своим каналам. Дело оставалось за малым – перелёт. Иммунитет организма Юрия ко сну, всё же пропал — абсолютно вымотанный организм, рано или поздно переходит в режим зарядки.
Бортпроводница еще, что-то говорила, когда нежные, но уверенные руки дрёмы втянули учёного в свои владения с головой. Тьма ударила чем-то по затылку, и он наконец-то заснул.
Человеку очень много занимающемуся чем-то одним, обычно снится его дело. Солдатам снятся боевые посты, патрульным езда по городу и дорога. А, что может присниться человеку два дня в подряд изучавшему древние тексты, манускрипты и особенности пирамид и культуры Египта – Пирамиды! Воспалённое сознание, подкрепилось еще и книгой из любимого жанра – фантастики, и сон был соответствующий.
Семецкий находился у какой-то стены, сверху донизу исписанной разными непонятными ему надписями и знаками. В стене имелась дверь. Не дверь в нашем понимании, а проём. Вход куда фонари не пробивались своими лучами.
Ступени возникали под ногами, фонарь выхватывал всего две или три из них, и было не ясно, насколько, глубоким окажется спуск. Ноги были непослушны, время текло, как мёд, движения были плавными и смазанными, как на затёртой киноплёнке. Казалось, что спуск продолжается, целую вечность, еще чуть-чуть и можно начать сходить с ума.
Для тех, кто страдал клаустрофобией – это было бы настоящей пыткой. Из-под подошв ботинок закручивались пылевые мини ураганчики, остро ощущался затхлый запах, как на старом, давно не посещаемом чердаке.
Идти стало тяжелее. К запаху старины и пыли, прибавился звук, чего-то непонятного, словно внизу, гигантских размеров, мерно посапывая, спал исполин. Звук нарастал, и уже отчётливо различались отдельные звуки. Забрезжил первый приглушенный свет в конце тоннеля.
(Куда ты идёшь?)
Радовало одно, что ступени, рано или поздно закончатся, и он наконец-то узнает, что же это за шум. Звук доносился всё громче, но повторялся с определённой тональностью, походило, на шум двигателей или, что-то еще.
(Исполин?)
В лицо дыхнуло свежестью. Воздух стал более влажным. За ощущением, непонятно откуда появившейся свежести, пришла тревога и абсолютно неясная перспектива встречи с неизведанным.
Сердце выстукивало безудержные барабанные ритмы в тюрьме из рёбер. Попеременно пытаясь пробиться сквозь грудную клетку, как буровой аппарат. То лезло в горло, и было готово выйти через чёрный ход. Ладошки стали влажными, на лбу выступили предательские капельки пота, хотя воздух был свеж, но дышать становилось всё труднее, ведь он спускался всё ниже.
Спустя пару минут, стал различим, проём света. Это была какая-то площадка. Странные звуки, становились всё отчетливее, но, всё же искажаясь сводами стен, закрадывалось впечатление, что это были звуки моря или океана.
(Глупости, откуда тут океан?)
Вот именно, откуда? Но Юрий этого знать не мог. Свет становился ярче, звуки, приносили лишь размытые образы, от чего лучше не становилось. Костлявые, холодные пальцы паранойи касались рассудка, движения были размытыми, к свету и к звукам прибавился еще, и запах морепродуктов, рыбы.
(Рыбы?)
Освящённая площадка приближалась, может это предбанник его погибели, и стоит ли идти дальше? Но он уже прошёл невероятно долгий путь, такой долгий, что не имело смысла поворачивать назад, не узнав, что в конце?
Подошвы коснулись последней из пяти ступеней, и глазам предстал, абсолютно невероятный по своей красоте мир, подстёгивавший как любопытство, так и страх, из-за непонимания, как такое вообще может быть.
Комната была больших размеров, такой, какой мог бы показаться улитке кузов грузовика. Поражали не только размеры, но и само увиденное, он смотрел, насколько хватало глаз, и не верил им. Семецкий тёр глаза, но наваждение не уходило. Перед ним были невероятные толщи воды, за прозрачным стеклом. Целый океан, словно в спячке.
Число живности поражало: акулы, киты-убийцы, осьминоги, пираньи о которых Юрий что-то слышал по «National Geographic» и абсолютно неизвестные существа – замерли в этом месте.
Всё это было, так же странно, как и завораживающе. От этого зрелища, невозможно было оторвать глаз. Это было невероятное открытие. Может – это был исток древнего мирового океана? Кто знает. Нужно было переходить к действиям.
Поверхность визуально была похожа на студень или холодец. Ожидая потревожить неправдоподобное спокойствие, ни на миг не сомневаясь, что прикосновением он обрушит обманчивую целостность и вся эта масса свалится на него. Сделав три неуверенных шага, он протянул руку.
(Что ты делаешь?)
Тише!
Сразу же отмахнулся Юрий. Рука на удивление не провалилась и не нарушила псевдооболочки. Поверхность не была похожа не стеклянную стену, а скорее на плотное желе.
(Что ты делаешь?)
Он снял перчатку, чтобы прикоснуться ладонью. Ощущение было странным и в поведение обитателей этого законсервированного мира, что-то изменилось. Прибывающие в многолетней дрёме, пришли в движение. От каждого его прикосновения, оживали всё новые существа. Это завораживало, влекло своей необъяснимостью. Юрий так увлёкся, что незаметно для себя порезал руку.
Ай!
(Доигрался!)
Юрий отдёрнул руку, движение было размытым, показалось смазанным и каким-то неуверенным. Рука саднила и болела. На ладони от основания большого пальца до основания мизинца пульсировала рваная рана. Кровь, что краски обезумевшего художника оставили разводы на прозрачном желе.
Мир за прозрачной стеной пришёл в движение, акулы стали бросаться друг на друга и на касаток. Осьминоги из тьмы выхватывали своими щупальцами всё новые жертвы и даже самая маленькая рыбка в стае, оказалась не прочь присоединиться к пиру, ибо даже самая маленькая была – пираньей.
Вода забурила, окрасившись в более яркие тона: красные, тёмно-красные, почти чёрные сгустки крови и внутренности – заливали всё, что было перед глазами, словно несколько капель крови разбудили древнее зло.
Кто-то дико кричал. Спустя секунду, он понял, что кричит он сам, от ужаса. Сотни, а может тысячи всевозможных подводных обитателей устремились к месту начала этого пиршества – к первым каплям крови.
Крик перешёл на хрип, и он проснулся. Его била дрожь, во рту чувствовался неприятный вкус, какой обычно бывает при пробуждении, будто во рту паслось стадо диких бизонов, воняющих ароматами своих же испражнений.
…самолёт совершает посадку…
(Приснилось,… Это мне только приснилось)
Вытащив платок из кармана, он обтёр, губы.
– Что с тобой приятель? – Радом с ним сидел его друг Коля Щукин, в рубашке с короткими рукавами и белых штанах – Ты в порядке?
– Да, дурной сон и только.
Николай Щукин был физиком в третьем поколении. Шустрый паренёк. С детства щёлкал математические задачки, как орешки. Невысокий, щуплого, даже худощавого телосложения парень, двадцати пяти лет, в квадратных очках в чёрной оправе и с вечным бардаком на голове. Был ярым фанатом всевозможных комиксов, фильмов и прочего. Этакий гик. Носил свой неизменный талисман на цепочке у сердца – кулон с надписью «Dark side», отсылка к нашумевшему фильму.
– Отставь человека в покое – Рядом с хмурым видом сказал ему Григорий, сидевший рядом.
Григорий, был младшим (всего на пять минут) сыном их матери. Он был антиподом Николая, на удивление непохожим на брата близнецом. Крупные, мускулистые плечи, выдавали в нём увлечение спортом. Коренастый светловолосый «мужчина в полном рассвете» сил в отличие от его гуттаперчевого братца. Очков он не носил и придерживался писателей русской фантастики, и нестареющих вестернов, а не каких-то там буржуйских и всяких бабских героев в обтягивающих трико. Это не по-мужски. Из-за размеров и внешности, коллеги беззлобно пошучивали над ним:
Теперь понятно, кто у кого в детстве отбирал витаминки.
На что Гриша никогда не обижался, не имея привычки принимать близко к сердцу. Для своих габаритов он был добр и снисходителен к мнению других.
– Курить хочу – помассировав готовые взорваться виски, осипшим спросонья голосом прошелестел Семецкий и механическим движением сунул сигарету в рот.
– У нас не курят – Снисходительной улыбкой встретила его бортпроводница – Дождитесь посадки.
– Извините.
– Что Юр, не терпится уже?
– Да, Коль, чертов капитан очевидность не дремлет – хмыкнув, сказал Юрий.
– Ага – ощерившись, сказал Коля, когда брат сунул ему десять евро – Спасибо большое!
– Иди ты! – отмахнулся Григорий – Ведь знал, же, что первым делом, когда этот хмырь проснётся, обязательно сунет себе в рот эту гадость, зачем же я забивался с тобой?
– Просто ты хороший человек, у которого есть деньги.
Самолёт качнуло, от поцелуя колёс с выгоревшим на палящем солнце асфальтом. Тошнота, было, подступила к горлу, но тут же вместе с желудком встала на место. Отмучался или нет? Организм требовал необходимой гадости – никотин, может даже алкоголь.
(Пока нельзя, тебя и так еле взяли)
Он это прекрасно знал. За бортом, было жарко, но в отличие от захламлённых бетонными монстрами городов, воздух был насыщен, океанской прохладой и свежестью. В голове загорелся огонёк и тут же погас, остатки сна вымыло из памяти, как мёртвые листья в водосточный слив. Их экспедиция под видом обычных туристов прибыла в аэропорт Хосе Марти в Гавану.
Здание аэропорта, больше похожее, на самурайский шлем. Раскаленный на солнце асфальт, пальмы. Когда за спиной остался паспортный контроль, их встречали с распростёртыми объятиями несколько служебных авто. После дорога, и через час, они уже летели на вертолёте, на закрытую от посторонних глаз базу, замаскированную под промышленные и складские помещения.
Команда вышла довольно разношёрстной, два физика — постоянно хохмящих Коля и Гриша – два брата акробата.
Биолог Женя, тихий паренёк лет сорока, флегма и социопат. Братья всё время над ним подшучивали, чего он не любил, оно и понятно.
Худощавый мужичок, в затасканном костюме, будто с малых лет пробивался, пытаясь выслужиться перед своим начальником. Седые волосы, зачёсанные назад. Семецкий не знал его имени, но как сказал ему Коля, «это какая-то шишка из правительства». Сидел с прикованным к руке металлическим кейсом. Что было в кейсе, не ясно, но явно, что-то очень ценное, и может даже радиоактивное,
(Скользкий тип)
рядом сидел независимый эксперт, полный мужчина, в очках и нервно рвал страницы журнала на короткие полоски.
Как раз напротив него сидели блюстители порядка. Так и хочется сказать «полиционеры милицейские». Прожжённый до корней волос военный. Слегка полноватый и уже успевший потерять большую часть этих самых волос – полковник Дебда. На гладковыбритом лице красовались злые, поросячьи глазки.
Нужно выходить в выходы, в которые нужно выходить.
Да, да, именно так он и говорил. Комик блин. Глава безопасности, человек уже давно несший службу на закрытом Объекте Н, был своего рода проводником, от внимательного взгляда которого не ускользнула ни одна муха. Он был насторожен и бдителен, однако, порой, за ним замечалась легкая придурковатость, людей до мозга костей погруженных в военное кабинетное дело.
Слева и справа от него сидели два бойца. Один десантник Кирилл, прапорщик. Этот парень был вдвое больше Гриши, и, как правило, вдвое проворнее. Человек с его комплекцией вряд ли мог бы укрыться и за киоском журналов, но, как рассказывали о нём, мог легко спрятаться за деревом. Якобы, Так он был проворен и хитёр. Кто знает? Спорить Юрий не стал бы.
Другой, худощавый сержантик, контрактник Игорь. Сидел полубоком к Семецкому и слушал плеер в наушниках. Может быть он, мастер рукопашного боя или еще чего? Было не ясно. С военными учёные не общались. Можно было нарваться на необоснованную грубость.
Эти двое были приставлены, к полковнику, а он в свою очередь, помимо того, что исполнял обязанности проводника, так же охранял и сопровождал двоих представителей правительства, контролирующие органы так сказать.
Замыкал этот взвод блатных и нищих, Ингваз Ронзеталь, старший научный руководитель НИИ, ответственное лицо. Профессор. Седовласый щупленький мужичок, у себя на уме. Имел хватку бульдога в двенадцать атмосфер, в делах управления, был повёрнут на своих открытиях и достижениях. Высокомерен и заносчив, как и бывает, когда кто-то занимает важный пост, немного глуховат.
Вертолётные лопасти разрезали воздух, как нагретый нож масло. На вертолётной площадке группу встречали «рабочие» в армейской обуви и с оружием. С точки зрения погоды день начинался хорошо, а с точки зрения справедливости – плохо. Покурить Юрию так и не удалось. В аэропорту, нельзя, чёртовы законы. В машине нельзя, ибо эта вертихвостка Маша, наотрез запретила курить в салоне.
(Стерва).
В вёртолёте по той же причине, а выйдя из вертолёта, Юрий первым делом сунул сигарету в рот, за, что получил нагоняй от старшего по технике безопасности. Он так на него гаркнул, что Семецкий на мгновение вспомнил армейские годы срочной службы. Спешка, будь она не ладна.
Спешка нужна при ловле лобковых вшей.
– Добро пожаловать, господа любезные. Извольте доложить, теперь вы находитесь под моим командованием, Я Ваш папочка…
– Эй, военный, а можно сделать перекур? – Съязвил Коля.
– Можно Машку за ляжку – выпалил, брызжа слюной полковник.
– Что вы себе позволяете? – не выдержала Египтолог.
– Цыц, мне женщина, иначе допуска на объект вы не получите и точка.
Мария хотела было, бросить что-то колкое в его адрес, чтобы постоять за свою честь, но вовремя прикусила язык.
(Уж я бы растоптала твои шары, солдафон несчастный)
– Не забывайтесь полковник – одернул его мужик с кейсом. Голос был препротивный, скрипучий, но полковник всё понял, что рискует насиженным местом и бутылкой виски прописавшейся в его сейфе, сколько бы он не пил.
Развернувшись, как на плацу, поставленный на место полковник, был похож на пса одернутого поводком хозяина. Идёт, молчит – плохое думает. Группа подходила к ангару, обычный ангар, в нём могло быть всё что угодно, начиная от ремонтного цеха до складов захламлённых под самую крышу, всяким металлическим барахлом.
К удивлению Семецкого, ангар был пуст, за исключением одной детали – большого грузового лифта, на котором они и отправились вертикально вниз.
Семецкий хотел курить.
Эй, Сатана, готовь сигареты! Я иду в гости.
И пожрать…

Автор готов к любой критике. Смелее!