4. То, что с глазом определилось некоторым образом, привнесло успокоение во взбудораженный разум Василия. Живот тоже успокоился и лишь изредка бурчал метеоризмом что-то себе под пупок. Надо было жить дальше, с мышью. Такие дела.
Вдруг ему в голову пришла сумасшедшая мысль: «А что если приручить?! Научить мышку делать кульбиты, стоять на задних лапках?»
Мышь словно его услышала и привстала на задние лапки (как это обычно делают все мыши), и понюхала воздух, смешно двигая усами. Васе теперь, после пережитого ужаса неизвестности, всё было смешно. Вот уже слушается. Ага. Но мышь, не обращая особого внимания на лежащего человека, деловито стала обследовать палату на предмет чем бы закусить, чего бы погрызть. К сожалению, полы вымыты, выскоблены, еда съедена в столовой, либо на подносе, посуда унесена в столовку на помывку. Голод и мор. Видимо, кто-то принёс белую мышь для ребёнка, может, домашний питомец. Больничное однообразное течение жизни толкает заниматься абы чем, только бы не помереть от скуки. Пациент выписан, живая игрушка оставлена. Люди…
А Вася уже витал в облаках безудержной фантазии. Ему представилось, что его сосед по палате переехал в другую, оставшиеся кровати вынесли на капремонт, место хоть в футбол играй. Он и мышь, под его выдающимся руководством, показывают шоу. Зверёк слушается безотказно, выполняя умопомрачительные кульбиты (что такое кульбиты Вася не представлял себе в точности, но это было что-то там такое или эдакое. Да не важно, главное — красивое слово: кульбит!) Комната, коридор забиты больными! Все хотят видеть виртуозную парочку. Да, билеты! Не меньше тридцати рублей. Нет, пятьдесят или сто? Чёрт, надо прикинуть. Корм для мыши, водка и закуска для него, пустырник для санитара, надо же кому-то убирать за зверем. Далее… Дальше всё было как в сладком тумане успеха и известности. Боже мой, как приятно витать в облаках мечты, когда долго, долго больничная скука тебя скрючивала узлом, пытала однообразным питанием и патологическими повторами дней и ночей! Конфетти, салют, нет, фейерверки! Ура великому и неповторимому дрессировщику всех времён и народов Василию… Его вернуло в действительность посапывание санитара, который молча перестилал соседнюю кровать, куда должен был вернуться сосед.
«А что Гена?» — спросил Василий. Санитар, коротко взглянув на Васю, так же коротко буркнул: «Переехал.»
«Куда?» — глупо переспросил Вася.
«Этажом ниже,» — хмыкнул санитар. Шутка со злой стопроцентной правдой. Как-то нехорошо засосало под ложечкой, тоскливо как-то, мерзопакостно. Не успокаивала сентенция типа: все там будем, тем более, когда ты ещё почти в рассвете сил и не совсем готов к встрече с вечной неизвестностью, с чем-то не понятым всеми поколениями людей, хотя их насчитывалось миллиарды миллиардов. Ни один не врубился: что там или кто там? Как грызёт, зараза!
Кстати, насчёт погрызть: где зверюга?

Продолжение следует…

Автор готов к любой критике. Смелее!