«Лимб (лат. limbus — рубеж, край) — в католицизме место пребывания не попавших в рай душ, не являющееся адом или чистилищем. 20 апреля 2007 года Ватикан опубликовал документ, в котором содержится вывод о том, что учение о лимбе представляет «неподобающе ограничительный взгляд на спасение», в то время как Бог милосерден и «желает спасения всем людям».
В «Божественной комедии» Данте лимб — это первый круг ада, где вместе с некрещёными младенцами пребывают добродетельные нехристиане — философы, поэты и врачи античности, а также герои языческого мира.»

Он неожиданно открыл глаза и осмотрелся. Вокруг — серые стены, слегка потрескавшиеся от времени. Стандартная обстановка, — пронеслось в его голове, — хотя, могло быть и хуже. У него почему-то сложилось впечатление, что он попал в автокатастрофу, расшибся и это — реанимация. Хотя… Он — не столе, а на полу, ещё несколько человек разного возраста, включая и младенцев, так же лежали неподалёку.
Кстати, медперсоналу следовало следить за чистотой в помещении, — это уже вслух. Рядом лежащий мальчик ответил, еле двигая губами, по-французски, голова перевела с опозданием, — Я не понял Вас… О каком медперсонале идёт речь?
- Не понял, а сам переспрашиваешь, — едко заметил он. Так, — вдруг его осенило: он на французском лопочет, а я, который ни бельмеса — по- иностранному, андестанд натюрлих, а? Ерунда какая-то, ничего не понимаю. Похоже на телепатию, — отдалось где-то далеко эхом.
Так, господа, есть тут те, которые могут мне вразумительно объяснить: где мы, как сюда попали и кто вы все такие?(мать вашу… Это он уже про себя, по старой сермяжной, исконной привычке, так как принадлежал к тому народу, который не знает в точности какой у него язык настоящий, близкородственный — ненормативный, тот который добавляет красочных эмоций в разговорную речь или тот, что разбавляет канцелярией эту невероятно тонкую вязь трёхэтажности).
Да… Так о чём это мы? Ах, точно, — Где?
Старик, судя по нежно кремовому загару — араб, ответил на языке бедуинов (в голове сразу пошёл сурдоперевод извилин), — Дорогой мой, пусть всевышний воздаст должное тебе и твоей семье, пусть здравствуют и процветают во веки веков и восхваляют великого и мудрого.
Он хотел что-нибудь ввернуть едкое, но вспомнил про перевод мыслей с больной головы на здоровую и продолжал молча мысленно слушать.
Араб настойчиво дребезжал в том же духе: о едином и неделимом, могучем, мудром. Речь, ясен перец, шла об аллахе. Сам был неверующий и вся эта трепотня, как обычно он это называл, не волновала его так, как ситуация, в которой он очутился. Адекватных людей вокруг не наблюдалось, судя по внешнему виду этой разношёрстной компании и их растерянным взглядам, которыми они обменивались друг с другом, осматривая помещение.
Кстати, о помещении. Потолка не было. Ну как не было. Вообще, не было. Стены стремительно серыми полосами уходили ввысь и, сколько хватало глаз, не сходились в единую точку. Может, это какая-то зрительная галлюцинация, — мелькнуло у него в голове. Вспомнилась мультяшная домработница из Карлсона, — А я сошла с ума, какая досада. Почти все посмотрели наверх.
Не, — протянул он, — Ребята, это такой зеркальный потолок со спецэффектом, — соврал он, чтобы притушить сумасшедшие взгляды, которые некоторые стали бросать не только на потолок, но и на окружающих. Надо было как-то разрядить обстановку. Как и обычно: на нервной почве, на голодный желудок (перед деловой поездкой торопился и ничего не перекусил) его понесло, — Я сам из инженеров-электронщиков и знаю не по наслышке о такой передовой технике. Доводилось, знаете ли, ставить богатеям.
Присутствующий народ явно деньгами не сорил и цену копейке понимал, но и ясное дело, про такую технику (господи, про какую-такую спрашивается) не знал и не ведал.
Да!! Двери!!! Чёрт, он совсем забыл, что в помещениях бывают такие проёмы, которые прогрессивные, в некотором смысле товарищи, называют, например двери, окна и… Ладно, достаточно и этих двух позиций. Где они, искомые?! Куда мы обычно смотрим, скучая, зырим и подсматриваем, в конце концов, из которых мы выходим, заходим (из первых-то обычно вылезают или выпрыгивают), стучимся в них, когда нам кто-либо не открывает. Так вот, ничего этого и в помине не было. Он подумал, что слово «не было» приобретает странный параноидальный характерец с шизофреническими оттенками сумасшедшей радуги. Осталось только выйти на середину комнаты и заорать во всё горло, — Аааа!!..
Но открылась дверь и в неё( в родимую, привычную дверь) вошёл высокий, стройный старик. Дверь за ним со стуком закрылась… и он с ужасом увидел, что никакой двери (опять) не было.
Чёрт! Палец даю, зуб( нет, не этот, а этот — с кариесом), была дверь, проём, чёрт знает что, но было.
Старик сурово посмотрел на него и сказал, — Не поминай, сын мой, так часто нечестивого, ибо благодаря ему мы тут все и собрались.
Он всё-таки не удержал и съехидничал, — Да, да, как хорошо что все мы здесь сегодня собрались, ага.
Старик вперился в него стеклянным, трезвым взглядом, от которого стало немного не по себе. Старец выглядел крайне импозантно: седые, серебристо-желтоватые волосы шелковистым водопадом ниспадали на прямые плечи, опускаясь к поясу. Казалось, золотая нить пронизывала голову старика сверху вниз. Невидимый свет озарял этот великолепный волосяной шедевр исходивший от нимба, который появлялся лишь тогда, когда приглядишься к нему, потому что сей предмет не сразу бросался в глаза.
Да он мог поклясться, что нимба нет. Такое бывает с боковым зрением: кажется, что что-то есть, а там на самом деле — ничего. Но с нимбом была история круче: если смотреть, то он был, если не смотреть — не было.
Ну а далее, шла картина маслом: тонкий, длинный с горбинкою нос. Спинка носа то сужалась, то расширялась по мере спуска к кончику этого замечательного артефакта. Худощавое лицо напоминало боевой топор, бледные, крепко сжатые губы, волевой подбородок.
Прямо, архангел, — мелькнуло в голове. Не без этого, — заметил старик, взглянув в упор своими огромными глазищами, которые, почему-то внушали благоговейный ужас. Глаза… Это отдельная история. Цвет необъяснимой небесной чистоты, пронзительность невероятная. Такое ощущение, что он его видел сразу от головы до пяток и знал всю его подноготную, начиная от первых обмоченных пелёнок.
Ему страсть как хотелось чертыхнуться, но он сдержался.
И правильно, сын мой, — сказал старик, — Помните, рабы божьи, именно с его (старый намеренно не назвал вслух имя хозяина преисподней) нечестивой руки, вы все оказались здесь.
Наконец-то произнесено волшебное слово: «здесь». Осталось только дождаться пояснения: где именно. Но кто сказал «А», тот обязательно скажет… Лимб…
Лимб?!! Это что — новое название лепрозория? Может, хоспис? Лимб… Нимб знаю, но это… Мысли не роились в голове, они летали бешеными цикадами, трещали без умолку, мешая сосредоточиться.
Неожиданно, и, видимо, всем сразу пришёл ответ о предназначении этого помещения, который по сути был перевалочным пунктом между… Господи, дальше язык отказывался продолжать, потому что в конце надо было бы констатировать собственную, безвременную… Нет, только не это!!
Дети мои, успокойтесь! — увещевал старик, теперь значит точно — архангел, исходя, конечно, из того что он только что брякнул.
Не все из вас попадут,.. — тут тактичная пауза и он продолжил, — вниз, в его грязные руки. Очень корректно, а главное успокоил: «не все», ну спасибо, старче. Он забыл, что связь была круговой, конференция, этот самый бы её подери.
Ну, дела… Лучше всех себя чувствовали младенцы: пускали пузыри, гукали, в общем, делали всё то, что в их возрасте делают все нехристи рода человеческого, за что и выписали, и их, и всех находящихся в этом помещении в святейший хоспис, которому, оказывается, есть название: «лимб».
Предадовые сени. Нет, в рай-то точно не пропустят. С его-то послужным списком, бляха-муха!!(смотри-ка проскочило, видимо в реестре ненорматива у них это выражение не значится). Эшафот на небесах, гильотина перед преисподней!! Интересно, без башки возьмут или полуфабрикаты не…
Возьмут, сынок, — услышал он в своей голове добрый баритон, — ему всякое мясцо по вкусу.
Послушайте, милейший, не знаю как вас звать, величать. За что спрашивается, за какие-такие грехи, я вас спрашиваю?! — Он просто орал во всё горло, не стесняясь своего низменного, ничтожного ужаса. Конечно, с детства фильмы о котлах с кипящим маслом, отваливающаяся кожа, вываливающиеся глаза. В общем, много познавательного в этом роде, только не для него как перспектива. Старик пытался его вразумить, говорил что-то о некрещёных, которым, возможно,(тут он бесился ещё пуще) выдадут прощение и они, возможно, (да провались эта возможность, пристрелите прямо сейчас, мать вашу так и ещё, возможно, раз эдак) получат по два крыла и бла, бла, бла, только без бабла, потому как там всё включено и давно, а именно: с незапамятных времён.
У него закружилась голова и подташнивало как при турбулентности, — Сволочи, сволочи, — беспомощно бормотал он. Как всё было хорошо: бизнес, партнёры, любовница… У него потемнело, завьюжило в глазах, он медленно и верно впадал в транс обморока.
Он неожиданно открыл глаза и осмотрелся. Вокруг — серые стены. Невидимый голос вещал, — Иные не имеют возможности даже и принять дара крещения или по малолетству, или по какому-то совершенно независящему от них стечению обстоятельств… Они не будут у праведного Судии ни прославлены, ни наказаны; потому что, хотя и не запечатлены, однако же и не худы и больше сами потерпели, нежели сделали вреда. Ибо не всякий, недостойный наказания, достоин уже и чести; равно не всякий, недостойный чести, достоин уже наказания…
У него закружилась голова и подташнивало как при турбулентности, — Сволочи, сволочи, — беспомощно бормотал он. Как всё было хорошо: бизнес, партнёры, любовница… У него потемнело, завьюжило в глазах, он медленно и верно впадал в транс обморока.
Он неожиданно открыл глаза и осмотрелся. Вокруг — серые стены. Невидимый голос вещал, — Иные не имеют возможности…
- Да чтоб вам пусто было!! — проревел звериный вопль в космическом вакууме кромешной темноты.
- Сотрясение мозга… Да, коллега, именно: мозги окончательно встряхнуло.

Автор готов к любой критике. Смелее!