9. Объявили отбой. Все пошли укладываться по кроватям. Терентий лежал около окна и перед сном мог понаблюдать за небосводом. Ему казалось, что темень сочилась сквозь звёздный дуршлаг в неизбывную бесконечность, пронизанную сотнями и тысячами прожилок судеб вечности. Его засасывала небесная воронка непреодолимо и властно, слегка знобило и лихорадило. Но, неожиданно, Терентий увидел места отдалённые. Он их почему-то узнал с первого взгляда. Всё сходилось или казалось, что сошлось: милые «кобры» в белых одеждах, с белыми крыльями за спиной разносили нектар отдыхающим. Тут же текла небольшая речка, которая представляла собой поток нектара. Берега либо были плотно усыпаны склизкой морской живностью в томате, либо и были этими самыми берегами. Все одеты в белые одежды, кому подносили крылатые «кобры», кто сам зачерпывал нектар из реки большим ковшом. Терентий спросил про небо в клеточку и ему ответили, что это будет во-второй серии про ужасы. «Так у них тут сериалы идут как в нашем доме!» — обрадовался он. Любил сериалы, они укачивали своим патологическим однообразием и, когда Терентий смотрел их, то ему казалось, что он дома, на родной планете, где все говорили не понятно о чём, но с серьёзным видом, то есть повторяли одно и тоже, чтобы не забыть предыдущее сказанное. Наконец появился главный управитель сего великолепного места отдыха. В нём Терентий узнал ту особь мужского пола, которая твердила ему о вреде чего-то и опасности того-то. О чём тогда шла речь Терентий не помнил, да и много чести будет. Главнюк громогласно заявил, что все присутствующие остаются в этом пансионате навечно и точка, и не обсуждается. Раздались одобрительные междометия, приправленные идиомами, в коих присутствовали названия половых органов. Все ужасно развеселились, ещё бы: вечная халява! Под фанфары, льющиеся неведомо откуда, Терентий подошёл к реке, набрал в ковш, неизвестно как оказавшийся в руке, нектара, причём до краёв ( а что стесняться, дармовое! ). Выпил, крякнув так, что на другом берегу ахнуло эхо и некоторые нетвёрдо стоящие посетители рухнули замертво. «Лепота!» — сорвалось с его уст.
Возвращаться ему в пансионат не хотелось. Хотя, стоп! А был ли «жёлтый» дом придурков? Может, это просто приснилось и он всегда был здесь, на земле обетованной, где текли нектарные реки, лоснились берега из морской склизкой живности в томате. Набрав второй ковш, Терентий не спеша, смакуя, выпил до дна, утёр губы рукавом, которым и занюхивал нектар. Стало как-то мрачновато, так обычно было с утра: в голове просыпался дятел, который знал, как ему, дятлу, казалось, азбуку Морзе, хотя все знания заканчивались на трёх коротких, трёх длинных, трёх коротких постукиваниях. Это могло длиться до бесконечности, если не принять спасительную дозу нектара или его заменитель типа огуречного лосьона, так как огуречный рассол уже не помогал. Тогда дятел успокаивался и уходил отдыхать в какую-нибудь височную долю, и там, изредка, что-то выстукивал по кости черепа, пока очередная доза не укладывала его напрочь. Потемнело на глазах, завьюжило, заискрилось колючими снежинками. Терентий, неожиданно для себя, отметил, что лица отдыхающих изменились и не лучшую сторону. Казалось, что кто-то злой, агрессивный как бы проштамповал физиономии окружающих. Как-то поскучнело на душе, стало зябко, начинала бить как в лихорадке. «Вторая серия» — догадался Терентий, — «про небо в клеточку!» «С овчинку!» — поправил его чей-то голос снизу. Похоже пришло время пугаться до рвоты и коликов. Что-то противно засосало под ложечкой, пожалуй, под половником, так боль штопорно вворачивалась под рёбра, вырывая целые куски плоти или так казалось бедному телу, может, голове. Кошмары связок, короче! Голос, естественно, пропал, потому что распухший язык перекрыл горло мягким вонючим кляпом. Терентий попытался что-то пискнуть, но не тут-то было. Он поднял глаза и, к своему удивлению, заметил, что небо было в грязных разводах как потолок в его палате, куски облупившейся краски так мило свисали с него, отдалённо напоминая виноградные листья, а сборище тараканов — виноградные гроздья. Потом он перевёл взгляд в горизонтальную плоскость и, наконец, «въехал», что приехал обратно в дом. Милый дом. Ну так ему думалось. Значит, привиделись места отдалённые и не про него они выходит. Сердце билось как испуганная птаха в клетке при виде приближающегося кота.
«Пора телепортироваться на родину», — подумал Терентий. Командировка явно затянулась и на следующий сезон, похоже, силёнок не хватит. Пора. Терентий закрыл глаза и растворился в тумане.
В палате тихопомешанных закончился ещё один скучный день.

П.С.
Тот, кто однажды пережил карнавальную ночь с «делирием», в просторечии: «белая горячка», будет помнить долго этот бешеный фейерверк, который сродни гоголевским ужасам. Радоваться тому, что он может посмотреть на это прошедшее действо со стороны, как наблюдатель, которого не втянула чёрная воронка параноидальных галлюцинаций навечно. Не прижала тепло к груди шизофрения и не погладила по голове да так, что часть мозга расплавилась до состояния нестояния, несостоятельности.
Как долго тянется время до рассвета, когда придёт новое ощущение, чувство. Головная боль слегка отпустит удавку с верхней части головы и вынет свёрла со страшным металлическим визгом вертевшиеся висках. Перестанет тошнит не только от вида водки, но и от запаха ( но лучше не нюхать! ), и, наконец, можно взять верёвку, перекинув её через шею, завязать на ладонях. Вытерев обильно выступивший холодный пот, взять в правую руку стакан с водкой, левой с силой потянуть от себя так, чтобы стакан в правой приблизился ко рту и выпить одним мощным глотком.
Тремоло… Руки выписывают невероятные иероглифы в воздухе. Ничего не держится, они не слушаются своего хозяина, живут своей жизнью. И только такая натяжка позволяет продолжить жизнь. Крупные капли пота, но уже горячие, живого человека, а не полумертвеца, со страшным шумом падают на пол, взрываясь как атомные бомбы. Мир светлеет, добреет и ты понимаешь, что жизнь продолжается.
…Наверное…

Автор готов к любой критике. Смелее!