3. В коридоре послышался тяжёлый топот шагов нескольких человек. По их тяжёлой поступи уже можно было определить, что люди были явно крупнее самого Гарри раза в два. «А вот и гости,» — мелькнула в голове мысль, ёкнув под ложечкой тупой болью. Гарри показалось, что он падает куда-то в пустоту, слегка подташнивало. В дверь резко ударили чем-то увесистым. «Нога,» — догадался «Грязный». Он как в замедленном кадре осмотрел неухоженную комнату, в которой обитал последние шесть месяцев. «Клоповник, милый клоповник» — прошуршала мысль рыжим тараканом. Измятая постель, давно не стиранные простыни и наволочка, эти милые окурки, тихо прикорнувшие в консервной банке, которая заменяла пепельницу, паутина в углу со старым кровожадным паучком посередине, этот потолок в разводах и плевках прежних постояльцев (Гарри, вообще-то, тоже был большой любитель этого занятия), эти… В явь из испуганной нирваны его вернули повторные громоподобные удары в дверь. Теперь Гарри показалось, что это была кувалда, которая ещё и орала благим матом: «Гарри!!. Слышь, «Грязный»! Мы знаем, что ты здесь! Открой, не то хуже будет!» Хуже уже некуда, хотелось поправить бедному Гарри. Больше всего его расстроило местоимение «мы», значит будут бить вкруговую и, возможно, ногами. Да, дело принимало предсказуемый оборот. Гарри встал и, пытаясь хотя бы на миллисекунду отдалить неприятный момент «тёплой» встречи с гостями, медленно направился к двери, которая уже стонала всеми фибрами фанеры от ударов. Едва он повернул ключ в замочной скважине, как дверь резко распахнулась от невероятного мощного пинка, едва не слетев с петель. Гарри не успел отскочить, так как был ещё в образе помертвевшей от ужаса сомнамбулы, и оказался на заплёванном полу комнаты, растянувшись во весь рост. В проёме стоял Метью по прозвищу «Циклоп». Пожалуй, Гарри поспешил с выводом: дело принимало совсем непредсказуемый оборот. «Циклопом» пугали детишек в семьях местных обывателей, а кто был постарше, так те просто убегали куда подальше при виде этого монстра, который прославился в городе своей нечеловеческой жестокостью и жадностью, садистской ненавистью ко всему, кто только ходит, ползает по земле и не было на него ни какой управы. Поговаривали, что он — подручный воротилы преступного мира, самого Лео Кальваджио, а тот не гнушался обкладывать данью даже мелких сутенёров. Всё и всех под себя прогнул. Гости, милые гости, чёрт меня раздери!! «Циклоп» стоял в проёме двери, за ним горбатились ещё два амбала-громилы и владелец «клоповника» Джо. Метью криво ухмылялся. Похоже, что он растягивал удовольствие, как экзальтированный палач перед казнью своей жертвы. Улыбка страшным шрамом разрезала его колоритное уродством лицо. Квазимодо, да и только, но этот был из тех звонарей, которые бьют в колокол башкой своей жертвы. Вообще, стоит отдельно остановиться на физиономии Метью, потому что природа и судьба отлично поработали над этим, с позволения сказать, человеческим барельефом фронтальной стороны головы. Первое, что бросалось в глаза, так это бородавка между бровей. Да, да, именно там, где предполагают наличие третьего глаза. Этот лицевой предмет был весьма привлекательным, в том смысле, что тут же притягивал взгляд на себя. Уж очень бородавка себя импозантно демонстрировала. Она переливалась кроваво- сизыми оттенками и такими синими прожилками между извилинами, которые глубокими канавами прорезали весь этот бородавочный артефакт. Что-то отдалённо напоминало серое вещество приматов. Точно! Мозги! Представляете: кусочек мозга между глаз? Брр… Все, естественно, кто первый раз видели «Циклопа», а именно из-за этой детали лица его прозвали таким ласковым прозвищем, тут же вперивались взглядом в бородавку и наслаждались её видом до тех пор, пока Метью ударом кулака не прерывал это по истине невероятное наслаждение извращенцев и вуайеристов. Смотреть на бородавку — табу. Представить себе, что ты не будешь думать про розовых слонов после того, как тебя об этом попросили — нонсенс. Конечно же, все кто сталкивался на свою беду с «Циклопом», а некоторые ведать не ведали про табу, перво-наперво вымученно впивались выпученными глазами в мозго-бородавочный третий глаз, за что и получали в глаз, но только уже в свой, в ту же минуту. Гарри видел Метью несколько раз… Издалека. Тет-а-тет, слава богу, не приходилось сталкиваться. Ясен перец, он тут же уставился на Метью и, понятно, смотрел ему прямо между глаз. «Циклоп» медленно, переваливаясь как гризли с лапы на лапу, подошёл к лежащему на полу Гарри и ласково спросил, чуть гнусавя в нос: » Куда смотрим, гнус?» Метью слегка наклонился к лежащему и его лицо, и так пунцовое от постоянного употребления виски, набрякло фиолетовым перламутром. Нос, кстати, переломанный в боксёрской юности несколько раз, был похож на букву «С». Это добавляло ещё несколько штрихов к уродливому рисунку лица, если можно с точки зрения нормального человека, назвать эту абстракцию лицом. Такая физиономия могла порадовать только двух людей на планете: великого Сальвадора Дали либо параноика.

Автор готов к любой критике. Смелее!