Жила-была девушка Маша, красивая, добрая, умница. Жила вдвоём с матерью Родиной. Вот однажды прибегает Маша радостная домой и с порога кричит:
- Мамочка, посмотри, что мне подарили за отличную учёбу!
И протягивает матери красную книжицу, а сама перед зеркалом беретик красненький примеряет, красивый такой, с кокардой-орешком, на котором отсвечивает золотистая звезда. Очень к лицу был ей этот беретик. А как надела она свой любимый брючный костюм цвета хаки, так вообще красавица – стройная синеглазка.
– Мамочка, правда, идёт мне этот берет? – весело вскрикнула она, поворачиваясь к матери Родине.
– Правда, милая, – улыбнулась та в ответ. А улыбка всё невесёлая.
Насторожилась Маша, подошла к матери, обнимает, в глаза заглядывает.
– А почему ты такая грустная? – спросила она.
Вздохнула мать и достаёт из кармана письмо.
– Вот, доченька, письмо пришло от бабушки. Пишет, как плохо им стало жить. Волки чёрные и шакалы пустынные одолели её дом и округу, огромными стаями на людей нападают, убивают скот, птицу домашнюю. Бегут из домов люди, куда глаза глядят. А бабушка уже старая, бежать не может. Живёт в страхе, что и до неё очередь дойдет. Есть почти нечего.
– Мда, – призадумалась Маша. – Плохо бабуле!
– Доченька, может, съездишь к бабушке, поможешь ей? Еды отвезёшь.
– Конечно, конечно, – поспешно проговорила Маша. – Как скажешь! Проведаю бабулю, помогу.
– Какая ты у меня умница! – улыбнулась мать и поцеловала дочь в лоб.
Дорога предстояла дальняя – на юг, к тёплым водам моря средьземельного, через леса тёмные, море глубокое, через степь. Но ей ли бояться трудностей! Выкатила она из сарая свой любимый спортивный велосипед. Мать тем временем собрала рюкзак для бабушки, яств разных наложила. Поцеловала Родина дочь трижды по-русски, благословила иконой святой. Запрыгнула Маша на велосипед и пустилась крутить педали по дорогам, что вели на юг.
Долго ли, коротко ли ехала она, пока не достигла моря синего. Зашла Маша в хижину одного рыбака, что жил на самом берегу моря. Рассказала ему о бабушке своей, попросила лодку под залог велосипеда. Добрый был рыбак, согласился.
Три дня и две ночи плыла отважная Маша по волнам морским, ночью по звёздам ориентировалась, как учил её брат двоюродный Сашка. Наконец пристала лодка к берегу морскому – берегу чужому, неведомому. Притопила Маша лодку у скал и отправилась дальше пешком. Идёт, осматривается кругом: природа другая, нет родных белоствольных берёз, дома прячутся за высокими каменными заборами. Женщины в одеждах всё длинных, лица скрыты платками, только глаза видны. А мужчины всё черные, взгляды суровые, неулыбчивые.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Наступил вечер. Решила Маша остановиться на ночлег, да только где? Языка иноземного не ведает, спросить не может. Села Маша в задумчивости на пень на краю леса. Жарко, пот по лбу течёт. Сняла она берет, спрятала в ветровку. Русая коса на грудь упала. Едет мимо чёрная машина легковая. «Ойак-Рено», – только и могла прочитать Маша марку автомобиля латинскими буквами. Остановилась легковушка прямо напротив Маши. Вышел из неё молодой мужчина, чёрный, с бородкой, и заговорил с Машей на непонятном языке. Маша смотрит на него, улыбается, пожимая плечами, и, наконец, сказала грустно: «Не понимаю».
– Наташа! – радостно вскрикнул мужчина.
Маша удивлённо глянула на черноглазого незнакомца с орлиным носом.
– Я не Наташа, я Маша, – ответила она.
Туземец ещё больше расплылся в улыбке:
– Наташа, девочка наша! – сказал незнакомец по-русски не без акцента. – А что такая красавица тут делает одна?
– К бабушке иду. Да вот присела отдохнуть, думаю, где переночевать.
– О, Венера Северная, не переживай. Найду я тебе, где ночь провести. Есть у меня прекрасный дом, найдётся в нем и для тебя комната, – нежно ворковал туземец по-русски. – Поехали со мной, Наташа, на шелках отдыхать будешь.
Обрадовалась немного Маша, что в чужой земле встретился человек, говоривший по-русски. А голос внутри всё шепчет: «Не верь, дурёха!» Заколебалась Маша, спрашивает:
– А откуда вы русский знаете? Кто вы?
– О, драгоценнейшая Наташа, простите, не представился. Я – Волков, русский корнями, сам уже здесь родился, но тоска по северной родине сидит и во мне, – не без видимой грусти ответил мужчина.
– Я Маша, – поправила его девушка. Но Волков и ухом не повёл. «Сам ты Наташа!» – с досадой подумала она.
– Прошу! – Волков распахнул перед Машей дверцу своего авто. Она, немного поколебавшись, села в машину. Ну, не ночевать же ей на улице?
– Скажите, господин Волков, а как мне кратчайшим путём добраться к бабушке? Маша показала на карте место, где жила её бабуля.
– О, звезда Востока, тебе надо идти этим лесом, пока не выйдешь к реке большой, а за нею степь.
Не знала Маша, что коварный Волков указал ей самый длинный путь к бабушке.
Роскошным оказался дом, где остановилась Маша, комната – просто рай! Обрадовалась Маша, что сможет хоть ночь нормально отдохнуть после длительного путешествия. Стала она раздеваться, ко сну готовиться. Глянула на себя в зеркало и… обомлела. За своим плечом увидела она лицо Волкова – смотрит на неё, аки хищник, улыбается. Схватил он Машу за руку, в угол комнаты поволок, где стоит кровать роскошная. Стала Маша из лап Волковых вырываться, да не тут-то было – завалил тот Машу на перины мягкие, телом своим прижимает.
Не знал он, подлый, что такое русская женщина. Вспомнила Маша брата двоюродного, как учил он её в детстве от мальчишек-забияк защищаться – блокировка, захват, подсечка, бросок, ударная стопа под дых. Расслабилась Маша, перестала сопротивляться. Волков обрадовался, приподнялся. А Маше только этого и надо, подтянула она колени к груди своей да обеими ногами как лягнула его, да пониже пояса. Отлетел Волков на полкомнаты, волком воя. Прибежали тут охранники, что шакалы, ножами перед Машей машут. Перехватила Маша руку с ножом одного охранника, крутанулась под его рукой да всадила нож ему в бок по самое некуда, лягнула другого под дых, третьему пальцами в глаза ткнула. Завыли, застонали шакалы, на пол падаючи. Засветила она каждому в челюсть, отрубились шакалы подлые.
Осмотрелась Маша, нет нигде Волкова, только фотография на полу, где лежал он. Глянула Машенька на фотографию и ахнула — стоит Волков с дядьками бородатыми, злыми, у знамени чёрного. Поняла Маша, в какое логово волчье заманил её злодей. «Козлов ты, Волков!» – подумала она. Собралась Маша, надела берет свой красный и пошла прочь из дома. Побежал было ей навстречу ещё один шакал, да как глянул на берет её, да как побежит прочь.
Идёт Маша лесом тёмным, фонариком светит, ищет, где бы ей на ночлег остановиться. Вспомнила она науку дядьки своего Василия – как в лесу выживать. Вспомнила, как ходили они по грибы втроём – дядя Вася, Сашка, сын его, и она. Заблудилась Маша в лесу, отстала от них. Долго кричала, звала, села на пенёк, заплакала. Бог милостив! Услышала она голоса брата и дядьки, отозвалась, побежала на зов. А ночь надвигалась – где дом? куда идти? Говорит Машенька дядьке: «Дядя Вася, может, покричать, на помощь позвать?» Улыбнулся дядька: «Ничего, дочка, живы будем – не помрём! Никто, кроме нас, не поможет нам самим!» – и стал шалаш готовить к ночлегу. Много чего интересного поведал он им тогда, научил премудростям лесной жизни. Прозвал её после того случая за храбрость в лесу Марго: «Настоящая воительница, дочь рода Марголовых!»
Вот и пригодилась сейчас Маше дядькина наука, залезла на дерево повыше, привязалась к стволу и уснула.
Наступило утро. Солнышко пробилось сквозь ветки деревьев, защекотало глаза. Птичий гам разбудил Машу. Слезла она с дерева, потянулась, в желудке заурчало. Достала она пакет целлофановый, надела на ветку дерева, закрепила. Пока вода с листьев стекала в пакет, занялась Маша костром – насобирала хворост, разложила его, как учил дядька, чиркнула спичкой. Затем поискала глазами вокруг. На её счастье нашла она листья брусники, ягоды черники, нарвала ромашки. Достала из рюкзака котелок походный и заварила в нём ароматный лесной чай. Съела кашу консервированную. Чудно подкрепилась. Посмотрела Маша на кроны деревьев, поискала мох на стволе и отправилась дальше на юг.
Долог ли был её путь лесом, о том сказ умалчивает, только вышла она наконец к реке большой, за которой начиналась пустынная местность. Глядь, а там за рекой машины разные стоят, людей не видно. Побежала Маша быстро по мосту подвесному через реку, пока туман стоял, мост скрывал. Перебежала на противоположный берег, осматривается. Мама родная! Машины обгоревшие, вокруг море тел валяется. Стала Маша в лица всматриваться и узнала в некоторых дядек злых, что стояли на фотографии рядом с Волковым. Поняла Маша, на чей след она набрела. «Волки позорные!»
Села Машенька в одну из уцелевших Тойот и поехала по дороге степной. Жуткая картина открывалась ей по пути – кругом мертвенная тишина, дома стоят пустые, полуразрушенные. И повсюду люди лежат мёртвые – старики, женщины, дети. А там вот стадо овец лежит бездыханное. Почувствовала Маша в воздухе тонкий запах горького миндаля. «Персик!» Вскочила Маша в машину, рванула дальше.
Подъехала Маша к селению, где бабушка её жила – сердце кровью обливается. Стоят дома пустые с окнами, дверями нараспашку. Вокруг домашняя живность искромсанная валяется, только рожки да ножки. Чем ближе к дому бабулиному она подходила, тем страшнее картина открывалась, лежат кругом трупы людские. Жутко стало Маше, плачет, горько сокрушается.
Подошла Маша к дому бабушкиному, стоит он запертый. Постучалась она в дверь – не отвечают. Постучалась второй раз, за ручку взялась да – замерла. Увидела концы провода, из ручки торчавшие, тянувшиеся за дверь. «Дёрни за верёвочку – и дверь отвалится!» Поставила Маша рюкзак на землю, пошла вокруг дома, за угол зашла, видит окно открытое. Только шаг ступила, как услышала щелчок под ногой. «Лягуха!» – пронеслось в голове. Замерла Маша, думает, что делать. Вдруг видит, выходят из-за сарая два шакала злобных бородатых, улыбаются. Подходят к Маше, на своём лопочут. Недолго думая, схватила Маша одного поганца за грудки, рванула на себя к углу дома. Страшный грохот раздался, в глазах потемнело. Пришла Машенька в себя, видит, лежит на ней поганец бездыханный, весь окровавленный. Оттолкнула она его от себя, встала. Тело другого шакала по кусочкам вокруг разбросано.
Подходит Маша к окну, вдруг зазвенел у неё в голове тревожный Сашкин голос: «Ма-ашка!» Остановилась она, осматривается, видит провод перед ногами натянутый. Вспомнила тут Маша, как учил дядя Вася Сашку растяжки ставить и снимать, отсоединила проводок от гранаты, спрятанной под камушком у стены. Залезла Машенька через окно в дом, осматривается. Видит, лежит её бабушка в постели.
– Бабуля! – радостно вскрикнула Маша, подойдя к постели, и обомлела. Плачет бабушка, слов сказать не может, потому что рот скотчем заклеен, руки, ноги связаны верёвкою толстой.
– Да кто же тебя так …, – Маша запнулась на полуслове, почувствовав, как к её затылку что-то твёрдое прикоснулось.
– Ну, здравствуй, красавица! – услышала Маша знакомый голос Волкова. – Заждался я тебя, ох, как заждался!
Подлый Волков толкнул её в спину на середину комнаты, держа на прицеле.
– Больно ты, очень больно мне сделала, – прорычал он. – Я тебе этого не прощу. Ляжешь ты сейчас отдыхать рядом с бабушкой своей, а я вам эфирчику для сна подпущу.
Волков злобно засмеялся, указывая на баллон, стоявший у стены.
Заметила тут Маша две палки на короткой цепи, висевшие на стене нунчаки, которыми бабушка рис молотила.
– Ну, давай, злодей, делай своё подлое дело, – мужественно сказала Маша. Только Волков на мгновение отвлёкся на баллон, как Машенька выбила ногой оружие из рук злодея, в следующую секунду полетел он кубарем на пол. Подбежала Маша к стене, схватила палки и как начала крутить их перед носом Волкова, не давая ему подняться и дотянуться до оружия. Палки плясали вокруг её рук, тела, удары сыпались на голову и спину злодея. Затем в очередной круговерти обвились они вокруг шеи Волкова, сдавила их Машенька. Захрипел Волков, съехал на пол. Связала Маша злодея по рукам и ногам.
Раздались тут на улице выстрелы. Подошла Маша к окну, глядит, а то охотники ходят, отстреливают прятавшихся по углам волков и шакалов мерзких. Замахала она охотникам, зовёт. Затем сняла гранату с двери, открыла гостям.
Заёрзал злобный Волков на полу, оскалился волчьей улыбкой.
– Что, волчара, ушами-то своими большими заводил, глаза, как два пятака, таращишь, зубами лязгаешь? Страшно дух испустить?
Зарычал в бессильной злобе Волков.
Вошли тут охотники, увидели Волкова, обрадовались, говорят что-то на своём. Только и поняла Маша одно слово «шайтан». Стали они что-то Маше говорить, а она улыбается, плечами пожимает.
– Не понимаю!
Охотники переглянулись в изумлении, потом один из них с улыбкой и промолвил:
– Спа-си-бо!
Погостила Машенька у бабушки, накормила больную старушку, порядок навела. И стала бабушка потихоньку поправляться.
Вот и сказке конец, а кто (слушал) читал – молодец!

Замечания и советы приветствуются. В меру.