Я знаю, знаю, знаю. Знаю, что он меня не слышит. Или слышит, но не обращает на меня никакого внимания. Он занят…

Я сижу к нему спиной и даже с такого расстояния, ощущаю тепло его тела, и холодный свет, исходящий от монитора. Он как всегда, в своём придуманном мире – рисованных монстров. Пусть думает, что это плоды ЕГО воображения. Всё равно он не станет меня слушать, что это из-за меня, он видит этих существ, в своих снах.

Это один из способов победить их – ментальная тюрьма подсознания. А после проецирования их образов в одном пространстве, они теряют свою силу и во всех остальных. Так и оставаясь в вечном заточении на бумаге или в оцифрованном подпространстве жестких дисков.

Я слышу, как подушечки его пальцев быстро соприкасаются с клавишами клавиатуры, под ритм музыки, льющийся в его наушниках… как же мне не хватает его прикосновений.

Прямо передо мной, самка Кукольника червоточечника, сидит в углу комнаты, не сводя с меня холодных, фасеточных глаз. На маске, когда-то человеческого лица, застыла зловещая улыбка. Во все шестьдесят четыре зуба.

Двумя мускулистыми конечностями, она упирается в потолок, двумя в стены под собой, а четырьмя оставшимися, быстро закутывает в кокон новую жертву (как любящая бабушка, укутывает в одеяло свою внучку, чтобы та не замерла).

Холодно, первый признак гостей из потусторонних миров, как правило… не званных. Глаза жертвы мне определённо знакомы. Этот умоляющий, осознавший всю свою беспомощность, застилаемый наркотической пеленой, остекленевший взгляд – мне теперь не забыть. К этому нельзя привыкнуть. Принять, впустить боль жертвы в себя, но память капризна и время от времени, будет возвращать меня в этот момент молчаливого безучастия. Беспомощный взгляд сменит осуждающий, как бы обвиняя меня в моём бездействии: «Это твоя вина! Это всё ты! Ты…».

Её трясёт, голова склонилась на бок и изо рта медленно течёт струйка слюны. Спазм и судорога – неразлучные спутники жертв червоточечников. Бедная девочка.

Самка заклеивает ей рот, чтобы жертва не теряла своих питательных элементов. Заклеивает глаза, чтобы дезориентация усилила действия яда. Ловко переворачивает безликую куколку, чтобы кровь прилила к голове и одним движением заканчивает начатое. Блестящий ход, грация в каждом движении и ничего лишнего. Изысканный убийца демонстрирует мне свои способности. Весьма убедительно, но этого недостаточно, чтобы заставить меня сдвинуться с места.

Если я хоть на секунду ослаблю ментальное давление или потеряю бдительность – она нападёт. Если она двинется в его сторону – нападу я. Поэтому мы продолжаем играть в эту древнюю игру, придуманную кем-то на стыке времён и подпространств.

Моё спокойствие нервирует её, а ровное дыхание сбивает с толку. Скрипнула дверь. Она на мгновение отводит взгляд – я делаю едва заметное движение в её сторону. Тело кукольника содрогается, как от удара током.

В моих глазах разгорается холодное, злое, бескомпромиссное пламя азарта, известное каждому хищнику – когда добыча допускает ошибку.

А вот и паника. Шёпотом разрывает барабанные перепонки. Мгновенно парализует, как самая известная фраза великого удава переговорщика – «Ка»: «Слышите ли вы меня, Бандерлоги?».

Самка червоточечника пятится назад, пытаясь отстраниться от всепоглощающего жара моих глаз. Её конечности беспомощно скребут по стенам, по потолку, оставляя борозды, как на истерзанных ногтями замкнутых пространствах сумасшедших домов. Куколка раскачивается из стороны в сторону, подобно маятнику. Сдавшись окончательно, кукольник закрывается коконом, словно щитом. Осознание, что ей больше некуда отступать, наносит необратимый вред её нервной системе и полностью лишает сил. Она сползает на пол.

Всё кончено, унесите тело. Нужно покопаться в её мозгу, пока она без сознания, дабы отвадить их род от этого мира. Хотя и это эмоциональное насилие, оставит неизгладимый след, на несколько поколений вперёд. Что тоже неплохо. И всё же, мне стоит зародить в ней – плод сомнения. Сомненице. Крохотное, яблоневое семечко, и в то же время столь же разрушительное, как разгневанная стихия.

Придя в себя, кукольник, осознаёт, что я больше не проявляю к ней никакого интереса и решает ретироваться. Отчертив конечностью окружность на потолке, она, не сводя с меня затравленного взгляда, ныряет в червоточину в пространстве.

Пока дыра не затянулась, я вижу остовы ржавеющих машин в грязно-жёлтом свете, покрытые слоем пыли. Надеюсь, червоточечник обосновал своё логово в мире «РЕ», а не где-нибудь на свалке автомобилей штата Мэн.

На полу лежит, словно облепленная жвачкой, жертва-куколка. Отбирать добычу не в моих интересах. Тем более, на запах жизненных сил, придут твари пострашнее червоточечника. Пока проход между мирами открыт, я жду. Есть риск, что самка захочет отомстить или привести сородичей.

Спустя девять долгих секунд, в дыре появляется голова кукольника. Её поведение изменилось. Вместо чётких, выверенных движений хладнокровного убийцы, передо мной – стеснительная девушка с восемью конечностями и виноватой улыбкой. Она словно всем своим видом показывает свою покорность и глубокое сожаление. В её глазах читается неподдельный ужас, а извиняющаяся скованность движений, лишь усиливает этот эффект. Вторжение в мои владения, было ошибкой. Она это знает, однако, голод всегда сильнее страха. Я, молча, киваю.

Самка исчезает так же быстро, как и появилась. Одним движением хватает куколку и ныряет вместе с ней в дыру между мирами. Всё что остаётся после её ухода – это мокрое место в углу и три капельки крови жертвы, в этом свете, так похожие на пролитый кофе…

Автор готов к любой критике. Смелее!