Про «Вокализ» С. В. Рахманинова написано и сказано чрезвычайно много, и трудно что-то добавить. Но я попытаюсь…
Произведение, первоначально написанное для сопрано с фортепианным аккомпанементом, представляет собой ярчайшую иллюстрацию того, что музыка – ключ к неведомым для нас далям и недосягаемым глубинам наших душ, нашей памяти. Многочисленные переложения для камерного оркестра, для скрипки, виолончели, трубы и для, конечно же, самого фортепиано обладают единой чертой, помимо исходного текста – неизменным и глубочайшим воздействием на слушающего.
Та лёгкость, с которой трогательная, тонкая, трагичная, одинокая, как и всё, что приближается к последней в жизни черте, мелодия, находит твоё замирающее, зачастую измученное, изверившееся сердце и говорит с ним, только с ним в целом мире, о сокровенном, о том, что и сам не ведаешь, лёгкость эта изумляет. Но изумляет потом, по размышлении об услышанном. Пока звучит это неповторимое нечто, ни о чём не думаешь. Просто находишься в его власти, просто уходишь без оглядки в это бесконечно родное, близкое, хранящее тебя от всех бед на свете, тепло. Так бывает только на руках у матери, когда сам ты не можешь ничего, и она – весь твой мир, вся твоя Вселенная.
Кто-то сказал, что Вокализ – это покаяние. Если говорить о раскаянии, то согласиться с этим не могу. Вокализ – откровение, молитва, итожащая прожитое, отрешение от всего лишнего, пустого, мелкого, ненужного.
Вокализ – музыкальное произведение, которое не открывается в должной мере тому, кто не терял. Потрясения, связанные с уходом родных, дорогих тебе людей, изменяют страдающего человека навсегда. И страдания эти – ключ к настоящему пониманию жизни, к истинному погружению в философскую глубину Вокализа.
Интересно, что это великое музыкальное приношение миру родилось не тогда, когда тоска по утраченной России уже лютовала вовсю в душе самого русского на свете композитора, человека, истово и трепетно любящего всё русское, русских людей, церковное пение, деревню Ивановку, где так хорошо сочинялось. В 1912-м году, когда был окончен вокальный цикл с завершающим его Вокализом под номером 14, и потом, в 1915-м, когда сам Рахманинов написал фортепианное сопровождение для виолончели или скрипки соло вместо голоса, ещё, казалось, было далеко до отъезда из России в январе 1918 года, ещё не было той тоски по родине, не дававшей написать ни единой ноты аж до 1926-го года. А Вокализ уже был с его неслыханной болью по уходящей в небытие старой России. По сути, предвосхищение страданий – ещё один феномен, связанный с этим особенным произведением, особенным даже в ряду рахманиновских шедевров.
Вокализ – потрясающая по широте и ясности панорама жизни человека, где есть всё: рождение, детство, самые разные события, радости, поражения, горести, утраты и несбывшиеся мечты. Вокализ – напутствие перед последним шагом земной жизни, это самое важное, что не ушедший ещё человек может услышать и запомнить. Свет, исходящий от Вокализа, воистину не земной, а небесный, кристальный, божественный.
Когда звучит Вокализ, давняя, старая боль оживает, становится яснее, но уже нет в ней былой безжалостной остроты, её можно принять, с ней можно примириться; она больше не убивает…
Когда звучит Вокализ, душа улыбается внутри немощного, отжившего тела; она свободна, она видит прожитое, настоящее и грядущее…
Когда звучит Вокализ…

Автор готов к любой критике. Смелее!