Грузчики не заставили себя ждать. Я хорошо их знал: часто эти двое вытаскивали мебель со второго этажа нашего магазина. Лестница была узкая и крутая, поэтому они остановились возле меня, почесывая затылки и обдумывая, как лучше спустить вниз мое грузное тело. Хозяйка суетилась и вздымала руки, как курица крылья. Из ее рта сыпались советы и причитания, которые никому не были полезны. Лживая обеспокоенность объяснялась только желанием избавиться от мёртвого груза в моем лице. Наконец парни определились, как понесут меня. Любимая одобрила их действия, но предварительно тщательно укутала меня старой мешковиной, чтобы не повредить поверхность. Она заботливо закрепила ткань за мои выдвижные ящики, несколько раз прикоснулась ладонью к верхней крышке, как бы ободряя меня. На минуту мне даже показалось, что она наклоняется ко мне не для застилания мешковиной, а чтобы поцеловать. Я ошибался.
От волнения не помня сам себя, я лихо добрался до дома любимой. На пороге стоял ее муж, он встречал грузчиков словами негодования в мой адрес: «Пожалуйста, осторожнее! На нем и так живого места нет! Купили изношенную вещь!»
Грузчики и без его наставлений обходились со мной весьма деликатно. Они внесли меня в спальню и поставили у кровати. В это же мгновение каждый из них получил от мужа любимой по банкноте за свои труды. Провожая запыхавшихся работяг к двери, он оправдывался за мою никчемную тяжелость, на что один из парней коротко, с улыбкой и с характерным для выражения чего-то непостижимого лицом заключил: «Женщины!» Мой новый хозяин одобрительно кивнул и закрыл дверь.
В доме помимо любимой была ещё одна женщина. Как я потом узнал, она помогала по хозяйству. Ежедневно эта девушка приходила ближе к вечеру и убиралась. Помощница отличалась почти невыносимой говорливостью: болтала без умолку, даже когда никого не было дома, рассуждала вслух, что-то напевала, проигрывала диалоги со своими знакомыми. Однажды она пыталась заговорить со мной, конечно, не подозревая, что я ее слышу и понимаю, но не могу ответить. Помощница выспрашивала, какого это служить у таких людей всего лишь мебелью. Несколько раз она укорила меня в том, что я не диван и не кресло, а только большой и неудобный шкаф. Так и не дождавшись моих объяснений, девушка с силой хлопнула ладонью по моей верхней крышке и громко воскликнула: «Глупый и никчемный шкаф, даже не поговорить с тобой! Тьфу на тебя!» После ее горло разразилось неумным и плебейским смехом, от которого я передумал на неё обижаться. Глупенькую не украшали даже молодость и свежесть лица, она была младше моей возлюбленной лет на пятнадцать, но порождала во мне только жалость, какую обычно вызывают необразованные, недалёкие люди.
В вечер нашего знакомства любимая отправила тараторку чистить камин, а сама принялась протирать меня, чтобы очистить от магазинной пыли и подготовить ящички и полки к заполнению бельём. Я был неописуемо счастлив, что моя ненаглядная не поручила это глупой неотесанной девке. Каждое нежное движение любимой навсегда сохранилось в моем сердце. Столько тепла и ласки от неё я получил лишь однажды несколькими месяцами позже, когда возлюбленная, складывая белье, нечаянно зацепилась фамильным жемчужным браслетом за край моей полки и рассыпала бусины в ящик с чулками.
Это событие безумно ее расстроило. Она раздосадовано вскрикнула и начала быстро собирать бусины из ящика в ладонь. Нежные пальцы скользили по всем моим уголкам и стыкам, собирая жемчужины, которые непокорно выскальзывали из руки и падали обратно, теряясь в кружевах чулок и заставляя любимую вновь и вновь прикасаться ко мне. Внутри меня тогда боролись два чувства: ненависть к своей неуклюжести, из-за которой мой ангел испортил обожаемое украшение, и наслаждение нашей близостью, которая никогда не случилась бы без порванного браслета. Потом я долго корил себя за эгоистичную способность получать удовольствие, когда любимая огорчена. После длительных размышлений об этой ситуации я пришёл к выводу, что моя гнилая сущность не достойна даже тени внимания возлюбленной. Она была богоподобной, недосягаемой, почти эфирной в моих глазах.
В наш первый вечер я не заметил, как ночь подступила к окнам, я уже был заполнен нижним бельём, и ненаглядная упорхнула в ванную. В спальне остался ее муж, который, дождавшись ухода жены, поставил на меня какую-то коробку и стал разжигать камин.
Она вернулась и не сразу заметила, что на мне что-то стоит. Наконец коробка привлекла ее внимание. Возлюбленная аккуратно развязала шелковую ленту, откинула крышку, нетерпеливо зашуршала тонкой бежевой калькой и достала из неё белоснежные чулки в горошек. Удивление и счастье наполнили комнату. Врожденным качеством этой женщины была способность искренне радоваться любой мелочи. Она хлопала в ладоши, обнимала мужа и благодарила его. С любопытством лисицы любимая пыталась узнать, какой повод для подарка, на что муж сказал ей: «В новый шкафчик нужно было положить что-то новое!» Ее глаза наполнились радостью, а движения неприличной интригой. Я хорошо помню, что в тот момент впервые в моем сознании промелькнула ужасающая мысль: «Она действительно его любит». Самым правильным с моей стороны в ту минуту было бы зажмуриться и уйти в себя, но я смотрел во все глаза, как она любит не меня.

Замечания и советы приветствуются. В меру.