До определенного возраста я не умела читать книги зрением литературоведа. Просто читала сюжеты, складывала буквы в слова, слова в предложения, а предложения в тексты. Из-за этого часто не понимала, зачем читать, ведь это ужасно скучно. В 15 лет я поступила в гуманитарный класс. У нас было 8 литератур в неделю. Но поступила я туда совсем не из-за литературы. Я обожала языки. Будущей профессией я видела изучение лингвистики. Языки всегда давались мне легко. За плечами у меня 6 языков: 3 мертвых (старославянский, древнерусский, латинский) и 3 современных (русский, английский и японский). Конечно, при поступлении в гуманитарный класс меня напрягало обилие литературы, ведь она мне была совсем не нужна.

Итак, 10 класс, мне только исполнилось 16. Очень сильный учитель по литературе как-то по-новому открывает мне чтение. Сейчас я понимаю, что у нас была невероятно прогрессивная учительница, которая никогда не работала с нами на уроках литературы в парадигме модерна, где ученик должен угадывать, что хотел сказать автор. Всегда не любила эту угадайку.

Учительница рассказала нам, что для понимания литературы надо осознать, что ты сам увидел в тексте, как ты прочитанное можешь интерпретировать. Надо было проследить связь с другими текстами (в широком смысле, где текст = любое культурное явление: спектакль, кино, живопись, литература) и аргументированно высказать своё видение прочитанного. Позже я узнала, что такой подход укладывается в рамки постмодерна.

Важнейшие отличия восприятия литературы в этих двух парадигмах выглядят так: модерн подразумевает смыслообразование в тексте функцией автора и его истиной, а постмодерн считает читателя главным в смыслообразовании текста, так как восприятие и интерпретация каждого читающего индивидуальны, что позволяет множить смыслы любого текста до бесконечности. Правильного ответа в постмодерне не предусмотрено, потому что у каждого он свой.

Словами не передать, как я рада тогда была это узнать. Я сидела на первой парте перед учителем с открытым ртом. Книги начали отлетать, все сочинения писала только на отлично, но важнее всего было чувство свободы и полета, где я была главным участником в чтении. Больше я ничего не угадывала, я писала о том, что поняла сама. В то же время я поняла, что для глубокой интерпретации нужны широкий кругозор, знание истории и эпохи, когда была написана книга, факты биографии автора, тезисы священных писаний разных религий, изучение мифологии, фольклора, философии, психологии, живописи. Интерпретировать в постмодерне можно и нужно всем, но по-настоящему ценные интерпретации может дать только высокообразованный человек.

Моей учительнице было 27, у нее была ученая степень кандидата наук по философии. А ее кандидатская представляла собой исследование трудов Достоевского. Помню, как меня потрясла ее фраза, что в книге нет ничего случайного. Мы разбирали колористику романа «Преступление и наказание». Когда в моей голове сложился цветовой пазл: у Лужина желтое лицо, на улицах Петербурга желтые дома, а Соня «пошла по желтому билету», я будто увидела еще один слой романа. Он был не сюжетный, а подтекстовый. Тогда я осознала, что в каждой книге, ныряя в ее глубину, я могу находить множество слоев и смыслов. С того момента моя жизнь разделилась на до и после. Честно? Я предала любовь к языкам. С того дня я заболела литературой и книгами. Я твердо решила стать литературоведом. И стала им.

Максималист тогда говорил мне, что язык — это скука. Даже немного расстраивалась, что в университете надо одинаково заниматься и русским, и литературой. Окончательно картину важности и того, и другого я увидела, когда начала писать рецензии на литературном сайте в 2010 году. Без уважения к языку, без соблюдения его правил невозможно писать и интерпретировать. Особенно роль языка познается в работе с зарубежной литературой, когда от перевода зависит интерпретация. В переводах между автором с его текстом на его родном языке и читателем с его восприятием встаёт язык, на который перевели оригинальный текст.

Постепенно я стала настоящим филологом, который влюблен и в язык, и в литературу. Но в литературу все-таки чуточку больше. Если серьезно, то я счастливый человек, который входит в ничтожно маленький процент людей, которые уже в 10 классе знают, что станет делом всей жизни. Я филолог. Читаю. Пишу. Рецензируй. Обучаю. До умопомрачения люблю свою профессию.

Замечания и советы приветствуются. В меру.