У неё были крылья, а он не знал, вернее, не хотел верить. Она умела летать, а он и знать об этом не хотел. Спуская её каждое утро с лиловых облаков, он говорил:
- Не выдумывай, глупышка, ты не умеешь летать.
А она не обижалась. И снова улетала. Бродила одиноко по облакам, бросала солнце как мяч. Ловила мечты людей и играла ими словно песком, пропуская их сквозь нежные пальцы. Но приходил он. И снова всё менялось. Она убегала от него, игриво смеясь и окунаясь в очередное облако. Ему стоило щелкнуть пальцами, как две большие, хищные птицы, останавливали её. У неё была детская душа. Она любила полевые цветы. Он находил тонну цветов и усыпал её с ног до головы, но она не смеялась, она смотрела на них, крупные садовые, бездушные цветы веяли холодом также, как и он.
Она была ветром, каждую ночь летала к звездам, отправляя им воздушные поцелуи. Звезды сплетали ей венок и предлагали остаться с ними. Но приходил он.
- Не выдумывай, глупышка, ты — не ветер, — говорил он.
Она любила дождь, пробиралась сквозь капли к самому сердцу дождя. Она была радугой. Она рисовала её цвета, окуная кисть в лужи. Она рисовала город, людей и мечты.
- Не выдумывай, глупышка, ты — не радуга, — говорил он.
У неё было сердце поэта, подбрасывала его в облака и окупала в воду, она любила поэзию.
- Не выдумывай, глупышка, — говорил он, — ты — не поэт.
Она любила рисовать, окунет как–то кисть в акварель и нарисует закат, потом подарит его людям.
Но приходил он:
- Не выдумывай, глупышка, ты — не художник. Однажды она улетела навсегда, оставив крылья, а, может, ушла босиком, собирая цветы и вплетая их в волосы. Он остался один. Он брал её кисти и пробовал рисовать закат. «Я — не художник» — подумал он. Он пробовал писать стихи, рвал бумагу и думал:  »Я — не поэт».  Он рвал цветы, смотрел на звезды, раскрашивал радугу, ходил по лиловым облакам, потом взял её крылья – встал на самое высокое облако, рванулся вниз. «Я не умею летать», — подумал он!