Я помню, как боролось моё сознание. Как едва различимые силуэты пробивались через белесый туман в моих глазах. Сквозь призму с трудом открывающихся век.
Я не чувствовал своего измученного тела. Слышал обрывки и отголоски фраз.
Словно мои уши были забиты ватой под завязку. Будто я находился под водой.
Однако ни о какой воде не могло быть и речи. Это был мертвый кусок галактики, вырванный с корнем из плена пространства и времени. Мертв. Со стороны экосистемы, атмосферы и флоры. Однако, что-то мне подсказывало, что биологических совсем не дружелюбных для меня форм было предостаточно.
Солнце не улыбалось, как это бывает – оно скалилось звериным оскалом. Предвкушая услышать мою последнюю лебединую песню. Заключительное соло ударных ритмов в моей груди…
Я проваливался в бессознательность. То и дело, всплывая из мира забытых иллюзий в этот необъяснимый и неравный бой моего разума, пытающегося удержать в сознании чёткую картинку происходящего против навалившейся усталости, неимоверной слабости держащих меня за горло и не желающих ослаблять своей жесткой хватки.
Я чувствовал металлический и чуть солоноватый привкус во рту. Возможно кровь.
Боли, как таковой не было. Была какая-то ноющая, словно зубная боль гнетущая и давящая собой тишина.
А потом пришел звон в ушах. Резкий, заполняющий собой всё. Звон, от которого хотелось расколоть свой череп о камни.
После я почти в беспамятном состоянии на пределе видимости не увидел, а скорее ощутил вспышки выстрелов и каким-то абсолютно потусторонним чувством ощутил, как разгорячённыецилиндры металлических цепных псов сорвались со своих мест по команде не видимого мне стрелка и с остервенением впивались в еще горячую плоть. По ходу разрывая сухожилия и ломая кости.
Я слышал, как толчками выплёскивалась кровь. Еще пульсировали тела нападавших. Что-то слепило мне глаза.
Но, что?
Я разлепил непослушные веки, сфокусировал свой взгляд и понял – это ламинированное бронированное пулестойкое стекло «Триплекс» защитного тактического скафандра конфедерации. Даже в такой не совсем понятной ситуации из памяти, как из картотеки бралась необходимая мне информация.
И это грело.
Соображать я еще в состоянии.
Система подачи воздуха непрерывно качала увлажнённый кислород, однако я никак не мог надышаться. Картинка передо мной стала более или менее различимой. Однако почему-то поползла всё увереннее и увереннее.
Меня тащили. Точнее сказать волокли.
Постепенно возвращались звуки, но лучше бы я оставался оглушённым. Рёв. Десятки животных глоток пытались перекричать какофонию вокально-инструментального ансамбля боевых действий развернувшихся на Богом забытом клочке вселенной.
Пулемётные басы перекрывали соло пистолетной стрельбы, где-то справа ухал дробовик, добавляя всё новые, если так можно выразиться музыкальные элементы. Свето-шумовое шоу с эффектом присутствия. Как бы добавляя ко всему этому великолепию трех этажные высказывания и отменную матерную речь. Лучше бы я оставался глухим.
Однако мне не удавалась рассмотреть, что же там происходило. Обзору мешал тактический шлем. Сердце пыталось вырваться, наружу пробив грудную клетку.
А после был взрыв.
От яркой вспышки меня спасло резко затемнившееся стекло, реагирующее на всякие изменения яркости света, чтобы его владелец не ослеп.
Однако это не помешало появиться моему прежнему состоянию прострации. Как я и хотел ранее я оказался снова оглушенным. Медленно, но верно ласковыми руками меня окутывала тьма беспамятства и лёгким прикосновением увела меня в мир грёз и несбывшихся надежд…