Понимаешь совсем не то, и страдаешь совсем не тем,
Когда ты не простое «кто», когда ты слишком часто «с кем»,
Когда вас уже нарекли, облекли в неземное «вы»,
То тогда уже от земли путь один до своей судьбы.

Этот путь и тяжел, и смел; этот путь несоизмерим,
В нем для каждого хватит дел: это ваш непокорный Рим.
Ваша роба груба, стара, не по силам вам в ней идти,
Вам поверится, что игра — все, что встретится на пути…

Нет, не так, все совсем не так, как могло бы быть для «меня».
Я, наверное, верный враг: я себя не хочу менять.
Но, когда твое имя «мы», но когда голос твой не «я»,
То и горы уже – холмы, а песчинка – уже земля.

Там и радостно, и светло, там и страшно, и нестерпимо,
Что так хочется взять сверло и сверлить, что есть силы, мимо.
Только, чтобы потом найти в тишине красоту и волю.
Чтобы самый простой сатин был дороже льняного поля.

Быть бы девочкой в васильках, причитать на чужих могилах,
А не чувствовать страх в висках и остывшее счастье в жилах.
Но «один» не поймешь того, что подвластно теперь «обоим»,
Когда ты уже «для кого», когда кто-то уже «с тобою»