Вновь заботливой рукою
Устлан всюду пёстрый снег!
Под периной пуховою
Лёд хрустальный чуть поблек,
И рокочет вьюга злая,
Кружит снежные бразды;
Шелестит трава сухая,
Словно, близит час весны.
Но поэт, сощуря веки,
Чужд лептаниям зимы,
Друг весны и раб вовеки
Сумасбродной старины!
Бросит пёстрых два терцета:

«Нет в пустыне ледяной
В утешение поэту
Песен лиры золотой.
—
Обезмолвлен грозным вето
Вдохновений час и нег.
Белый траур* — белый снег!»

Всё ж, забыв про хлад и стужу,
Взяв чернила и листы,
Воспоёт по-новой: «Кружит
Вьюга снежные бразды!..»

* — в старину траурным цветом считался белый, в поэзии, по традиции, белый ассоциируется со смертью.