Ей было всего двадцать лет,
Но она уже знала, как выглядит горе.
Как солнце теряет оранжевый цвет,
От нас уходя, растворяется в море.
Ей было всего двадцать лет,
Но она уже знала, как выглядит счастье.
Как мы погружаемся в ласковый бред,
Оставляя снаружи печаль и ненастье.
Ей было все двадцать лет,
Но она уже знала, как выглядит совесть.
Что вовсе неважно — кто как одет
И что каждый сам плетет свою повесть.
Ей было всего двадцать лет,
Но она уже знала, как выглядит чудо.
Как сказочно дивен багряный рассвет,
Как едино чисты два греховных сосуда.
Ей было все двадцать лет,
Но она уже знала, как выглядит старость.
Что против тузов уж бессилен валет,
Что уродует душу отмщенье и ярость.
Ей было все двадцать лет,
Но она испытала любовные муки.
Она верит в удачу, в счастливый билет,
Боится лишь лжи, пустоты и разлуки.
Ей было все двадцать лет,
Но она уже знала, как выглядит смерть.
Как гаснет свеча, дарившая свет,
Как боль разрывает душевную твердь.
Ей было все двадцать лет,
А она уже знала, что уйдет она рано.
Что когда-нибудь юный влюбленный поэт
Посвятит ей трехстишье двустопного плана.
Она жила просто, свободно дыша.
Как паденье звезды, как в песне куплет.
А смерть – не конец, ведь бессмертна душа,
Но жаль, что ей было всего двадцать лет.