Камышом шумит невидимый снег морщин
на отшибе раскидистых алых вен.
Я улыбаюсь без видимых, явных на то причин,
отдаваясь раскрытым объятьям манящих сирен.

Возлежащая на подошве серая, мудрая грязь,
шепчет суетно, без особых на то причин,
как однажды, по глупости, в пламени растворясь,
превратилась она в черный и едкий, до боли, дым.

В раскидистых кронах человеческих милых глаз,
камышом шумит оттаявшая светотень,
отголосок того, что осталось среди разных нас.
Лейтмотивом звучит расцветающая сирень.

В темных окнах, за падалью черепиц,
в новом свете и старом забытом мире,
играет оркестр из добрых и, в чем-то суровых, лиц,
на аполлоновой семиструнной лире.

Автор готов к любой критике. Смелее!