Не могу сказать, чтобы он мне когда-либо очень нравился.
Невысокий, глаза мелкие, маленькие, взгляд с прищуром,
Вместо улыбки — самодовольство расплывается на лице,
Но зато рядом с ним она значима, а не дура.
Он умело рисует ей будущие перспективы,
И ей есть чем гордиться рядом с ним,
В общем, что он умеет, так это — смещать акцент.
У него не случается слишком больших скандалов,
Даже если он врет ей, то сам заведет разговор,
Убедит, успокоит, что сделано так не мало.
Да и верить кому ей еще в этом бренном мире?
Если все вселенские беды… Да что там? Всё мировое зло,
Благодаря его труду и стараниям, мимо неё прошло,
Ну какой может быть развод?
Он умеет сужать её взгляд, чтоб смотрела шире.

И она ему верит, и верить еще готова,
Ей ведь важно и нужно кому-нибудь доверять,
До тех пор пока жизнеспособна, есть в жилах силы,
А такие как он в её жизни наперечет. Не перечит.
Разве есть у неё что-нибудь еще, кроме слова?
Кроме слова его. Остальные слова — не в счет.
Она знает их ценники разных всех, бестолковых,
И все те, кто ругают — из зависти, или зря.
Критикуют, как правило, циники, еле слышно,
Не умеющие ценить наличие выбора — ахать вслух или охать,
И не любящие объятий ежовыми и стальными.
Большинство же — живет, довольны, совсем неплохо.
Пусть немного неравномерно, особенней тот, кто выше,
Но по сути — спокойно. Привыкли быть остальными.
И спасибо за каждый акт искренне говорят.

А с моей уже пятый. И ей не везет совсем.
Точно так же, как бывшие, новый молчит все тише.
Воспитание ли? Привычка ли? В чем вся фишка,
Что старается без общения, в темноте?
Может просто стеснятся определенной фракции?
Но пока вертикали внутри остаются, как швы, кривыми,
А он не находит времени для беседы с нацией…
То ли делает вид, то ли правда не хочет слышать?
В основном симулирует диалоги свои с чужими,
И даже не ищет тем.
Считая, что разговоры варить — дело мелкое, не насущное,
Точно так же как все прошедшие, предыдущие,
Этот пятый рискует проснуться таким же, лишним.

Автор готов к любой критике. Смелее!