Занавешусь теперь шторкой.
Время нынче гложет неистово.
Я оброс непростой коркой.
Сто костюмов напялил — артист я.
Жизнь — сурова. Она — тёрка.
Оскоблит. Перетрёт. Выплюнет.
Починить невозможно отвёрткой
всё, что сломано в сердце. Прыти нет.
Может хлорки плеснуть чарку,
забелить серость всю, да набело?
Только больно уж цвет маркий,
хорошо чернь ложится штабелем.
Снег, и тот — не пушист. Колкий.
По лицу всё бьёт. Издевается.
В толчее все вокруг волки,
да прислужные псы и пьяницы.
А на взлёт слишком путь долгий.
Вряд ли хватит запала юного.
С берегов древней Ра (Волги)
на бессмыслицу дней плюну я.
Смысла нет — грязь укрыть шёлком,
и метать пред толпой бисером.
Пятернёю взрыхлив холку,
я с Пегасом лечу высями.
Но очин у пера тонкий.
Ярость будешь плескать — сломается.
Я давно вне чудной гонки
за холёными псевдозайцами.
Ник чему мне апломб звонкий.
Что за блажь — козырять опытом?
На худой и гнилой шконке
Лучше буду бубнить шёпотом.
Выйдешь к людям — пойдут толки:
душу мол на показ выставил.
Лучше крылья сберечь шторкой -
время нынче грызёт неистово.