В часовне брошенной, где мрак окутал стены
И образов почти не разобрать,
Свеча в осколке глиняном горела,
Как память времени и по ушедшим плач.
Творенье рук, как связь времён и судеб,
Свеча дышала памятью о тех,
Кто в суете своих летящих буден
Молился здесь, платя за смертный грех.
Прошли века, сменились и потомки,
Никто не помнит лица, имена,
Но в маленьком бесформенном осколке
Горит и дышит вечная свеча.
Часовни мрак рождал метаморфозы,
Под куполом тоскливо ветер выл,
Свеча роняла восковые слёзы,
Подсвечник ожил и заговорил:
«О, люди, люди, сколько в вас гордыни?!
Стремитесь к знанью, молитесь ему
И тратите на это жизнь и силы
У алчного тщеславия в плену.
Всему, что сотворили ваши руки,
Вы пели гимны, славили себя,
Но вот вас нет, а я живу доныне
И буду жить, молчание храня.
Не властно надо мной любое время,
Я выше вас, создателей моих,
Давно истлели даже ваши тени,
А я живу… » — сказал он и затих
Свеча вздохнула, огоньком играя,
По тёмным сводам лучик пробежал,
Свеча горела, жизнью истекая,
Печальный голос рвался и дрожал:
«Я только свет, короткий миг сиянья,
Над холодом и мраком торжество,
Сгорю дотла и пепла не оставлю,
Но что бессмертие без света моего?!»
Со стен часовни выплывали лики,
Воск плавился, подсвечник согревал…
А Тот, кто был и мудрым, и великим,
Всё слышал, но ни слова не сказал…