Он брёл избитый, сильно оцарапан,
Держась за голову ослабленной рукой.
И рана грудь пометив алым крапом,
То чуть сочилась, то струилася рекой.

Потом бежал, пустынною дорогой,
А Каина дыханье ему вслед
Несло угрозу. Он умолял его: не трогай!..
Ведь, мы с тобою вместе, столько лет…

Но, Каин так желал его кончины,
Что общность крови даже не смирила,
Души гордыню. Столь, мерзка причина!
А совесть – не была ему мерилом.

Припомнив поднесённый Богу дар,
И одержимый злобой помышления,
Нанёс последний Авелю удар,
Не испытав при этом сожаленья…

Там наверху в среде своих эмпирей,
Наверняка, Бог сам не ожидал
Таких событий в тихом, новом мире;
Иль может, он случившегося ждал?

А Каина, – всё как бы вопрошало…
Звучали трубным звуком голоса
Шипела старая гюрза, играя жалом;
Сверкая молнией, – гласили небеса:

-Ты, брата своего не видел, – Каин?
Его не видно в доме, и в хлеву…
И дерзко отвечал тот, умолкая:
Не видел, ведь не сторож я ему…

Спросил и Бог, терпеньем истекая:
Ответь мне, правдой слов! И быть сему!
Где, Авель? Брат твой младший?.. Каин!
– Не ведаю … Не сторож я ему…

И в сторону отвёл взгляд лиходея,
Не встретив осужденья пустоты.
Но бог уже всё ведал про злодея,
Он всё прекрасно видел с высоты.

И в горе впал Адам. Рыдала Ева…
Скорбело всё печальнейшим итогом;
Омылось первой кровью – жизни древо,–
Нет Авеля, а Каин – проклят Богом…

И, как гласило Божее проклятье–
Никто не мог убить его, – нигде!
Ни зверь, ни человек, ни зла объятья,
Не мог сгореть, ни утонуть в воде…

Ушёл с клеймом изгоя в земли Нод.
Скитался долго жалким и безбожным.
И сотни лет прошли, за годом – год,
И смерть ему казалась невозможной.

Но он искал её везде, всегда отчаянно;
Устав носить в душе свой тяжкий грех.
И вдруг – отмучился! Убил его случайно,
Слепой его потомок, – внук, ЛемЕх…