А вдова сама дичала,
Волка балуя теплом,
Что девать куда не знала, -
Вымер словно её дом.
И, ведь, странно, что за штука:
Только волк ступил во двор –
У бедняжки меньше мука,
Легче думы, разговор
Сам собой летит привольно,
Плечи прямы, шаг упруг,
И душе почти не больно.
Мысль чудная: волк не друг,
А и впрямь — родней родного.
Дико, что и говорить,
Но её любое слово
Он всегда готов ловить.
Вот опять он по щенячьи
Обмахнул хвостом порог,
Синий взор опять не прячет,
И уселся возле ног.
Мягко треплет шерсть на шее
Утомлённая рука,
Бьётся, бьётся вновь сильнее
Сердце странного волка.
И уже вихры льняные
Ощущают пальцы вновь,
И глаза, опять родные,
И одна светлее бровь.
Тут вдова вдруг произносит:
«Горисвет мой, Горисвет!»
Видно, сердце её просит
Так свой выразить привет.
Но, о, чудо! Вдруг пропали
Волчий облик, волчий вид!
На крылечке рядом встали
Мать и сын! И говорит
Хрипло, видно с непривычки,
Мальчик светлый, лет пяти:
«Мама, мама! Я лисички
Видел рядом! Принести?»
А ему, волнуясь, мама:
«Горисвет мой, Горисвет!
Мой сынок, любимый самый,
Где же был ты столько лет?!
Я проплакала все очи,
А отец вот не дожил,
Ждал тебя он очень-очень,
Очень он тебя любил!»
Лился, лился, не кончался
Сына с мамой разговор,
День уж к вечеру склонялся,
Солнца шар валился в бор…

*** *** *** ***
Так закончились мытарства
В шкуре волчьей малыша,
От тоски нашла лекарство
Бедной матери душа.
Весть неслыханная скоро
Облетела целый край,
Было много разговоров
Про вождя хвостатых стай.
Был и страх, и были враки,
Взгляд дурной исподтишка,
И боялися собаки
Взора бывшего волка.
Но ещё силён был Ова,
Как его не вспомнить тут,
Хоть и стар он был и скован
Тем, что близкий светлый суд
Наступал неумолимо,
Заходили его дни,
Всё же тлели негасимо,
Как уголья, зла огни.
Бесновался под сосною,
Страхом полон, старый жрец,
Был то гадом, то собою,
Но – давил его венец
Его дел отвратных, гадких,
Его чёрных дней итог,
И в объятиях несладких
Огрызался он, как мог.

*** *** *** ***
Средь зверей, служивших Ове,
Сов, ужей, ворон и лис
Денно, нощно наготове
Бывших, слухи разнеслись,
Что чудит безумец Ова,
Самодурствует, колдун,
Не дождавшись ночи крова,
Бороды тряся колтун,
Посылает на заданья
Тварей истинно ночных,
А в летучие исканья –
Сухопутно-водяных.
Не дозвавшись верной Карры,
Отрядил других ворон
Среди волн солёных, ярых
Марулы искать схорон.
Да, видать, с одной сестрицей
Рада свидеться была
В мрачном замке серолицем
Злая ведьма Марула.
А других гонцов послушных
Моря дикого простор
С ворожбой от непорушных
Стен отвадил, как дозор.
Кто хитрей – те не искали,
Своротили с пол пути,
Кто не смог – в пучину пали,
Потонули – не найти!
С Каррой вот что приключилось:
Уж на что была верна
Ове старая, тащилась,
Позовёт лишь, хоть больна,
Но и той, вдруг, ясно стало,
Что колдун-то — не жилец,
Не посмотрит, что немало
Прожил с ней он, старый лжец,
И, в своём безумстве страшный,
Он её не пощадит,
В путь погонит снова, зряшный
Нанести сестре визит.
Только, что лететь-то снова!
Марула сказала «нет!»
Пусть поищет лучше Ова
Новых слуг искать секрет!
А она, совсем оглохнув,
В дальней роще подождёт,
Как нарост, к стволу присохнув -
Даже Ова не найдёт.

(продолжение следует)

Автор готов к любой критике. Смелее!