Лесом, лесом, полем, лугом,
Из оврага да в кусты,
Кралась Карра долго, кругом,
Ждала ночи густоты,
А с рассветом вновь петляла,
За любую прячась тень,
То за ёлки опахало,
То за ветку, то за пень.
Стороною облетела
Ещё верных Ове слуг,
Сотни раз со страху млела,
Совершая лишний круг.
У уже, устав смертельно,
Ведь не ела, не пила,
Что еда! Членораздельно
Даже каркнуть не могла,
Приземлилась на верхушке
Полувысохшей сосны,
Овы злобного игрушки
Чтобы были ей видны.
Много, мало ли сидела
Карра ночкой на суку,
Наконец-то, углядела,
Что хотела. Ветерку
Благодарствуя, скользнула
Вниз, на мох, в древесну сень,
Где хвостатая мелькнула
Овы-оборотеня тень.
Тот, видать, опять подался
В шкурке быстрого хоря
Рыскать всюду, не остался
Дома, гадости творя.
Карра знала: Ова прячет
Пуще ока своего
Небольшой мешочек. Начат
Был для Овы от него
Путь неправедный и тёмный,
Путь ужасного жреца,
От мечтаний неуёмных
До бесславного конца.
В том кисете, Карра знала,
Была сила, злоба вся,
И она его искала,
Головою всё тряся:
Клюв-то, клюв её не может
Приоткрыться, ухватить!
Кто ж мешочек уничтожит?
Что же делать, как тут быть!
Вот под камешком заветным
И нашла она кисет,
В тайном месте, неприметном,
Овы мерзкого секрет.
Ухвативши лапой (нужно
Не остаться на земле!),
Поднялася вверх натужно
Прятать ладанку в дупле.
Лапа, что кисет держала,
Отнялась, занемогла,
Как чужая сразу стала.
Карра силы собрала,
Только б выдержали крылья!
Ношу страшную в дупло
Уронила. От насилья
Болью члены все свело.
Сидя так окоченело
Подле дырки-тайника,
День и ночь она терпела,
Поджидая ведьмака.
Наконец он показался
У подножия сосны,
Вот забегал, заметался,
Поднял дыбом шерсть спины,
Полосатой мордкой, носом
Поводя то в дом, то в лес,
Вдруг, прыгучей белкой, чёсом
По стволу наверх полез.
Поднялся он быстро очень,
До дупла, а Карра – хлоп!
Клювом Ову, но неточен
Был удар, попала в лоб!
Вниз упал он, кувыркаясь,
Оземь грянулся, вскочил,
И, уж верно, чертыхаясь,
Вновь на сосну заспешил,
Но уже не так проворно, -
Знать, удар-то был силён;
Забираяся повторно,
Хорь был злобой ослеплён.
Ну, а Карра будто знала:
Этот раз – последний раз,
Так уже похлопотала,
Что попала прямо в глаз!
И опять хорёк-бедняга,
Окривевший, полетел
Наземь, где витой корягой
Корень дерева белел.
Хорь ударился и сразу
Обернулся русаком,
Одиноким шаря глазом,
В лес отправился трушком,
На все лапы припадая,
Охромев и окривев,
Чуя – смерти мчится стая,
Приближаясь средь дерев.
Карра, даром что устала,
Клюв раскрыла и – орать,
Что ужасных чар не стало,
Можно кушать, можно спать,
Можно вволю пить водицу,
Приструнить дурных сорок,
Навестить опять сестрицу!
Вот как славно! Прыг да скок!
Покричав, притихла Карра,
Ова жив-то, как никак!
Ну, а как колдунья чара
Ослабеет? Будет мрак
Во сто крат сильней, чем ныне,
Не сносить уж головы!
Ну, уж нет! Пусть лучше сгинет
Он навек! Ату, лови!!
Карра с ветки сорвалася,
Долетела до ручья,
Всласть водицы напилася
И на поиск дурачья
Сорочиного помчалась.
Те всегда, везде и всё,
Что, откуда б не являлось,
Знают сразу. Сорочьё!

(продолжение следует)

Автор готов к любой критике. Смелее!