Небеса, что зарёванная, дурная девица,
Вытирает пальцы о верхушки елей.
На продрогшей земле
Не судьба простудиться,
Под шквалом автоматных очередей.
Вжимаясь в пухлую щеку
Щетины трав,
Как вжимался ребёнком в материнскую грудь
И темнеет пропитавшейся кровью рукав,
И потерянного мгновения, увы, не вернуть.
Как крадущийся тигр,
Взгляд внимателен, остр…
(Тогда),
А теперь, что побитая псина,
Поджимая израненный пулями хвост,
Отживая свой век,
Мы уходим красиво!
В двух метрах улёгся друг автомат,
Протяни свою руку, и ты снова в бою.
Все рефлексы «нет!» просто кричат,
Слушая голос предков,
Лежу, но живу.
Тот на холме
Со снайперской бандурой,
Прицепился с настойчивостью окопных вшей.
Усидчивый,
Упрямый,
С миной понурой,
Самый не удобный из моих же людей.
Так бывает, знаете ли.
Бывает.
В мире одиночек всё делит живой.
Кто звал себя другом, в спину стреляет,
А порой лучший друг – дружить с головой.
Небеса, что зарёванная, дурная девица,
В открытую рану окунает свой нос.
Мне бы только за жизнь свою уцепиться,
Удержусь ли? А вот это вопрос.

Автор готов к любой критике. Смелее!