SAEPE NIHIL INIMICUS HOMINI, QUAM SIBI IPSE — часто у человека нет иного врага, кроме самого себя (Цицерон)

Черно-жёлтый фрагмент – лента памяти славной Победы,
Алый глянец гвоздик, нежно-ласковый Вечный Огонь.
С миром семьдесят лет – как в эпохе без ужасов бездны,
Так и было, пока жизнь не стала немного другой.
Одесситы в цепях – город в ступоре дикого страха,
У Бульвара в цвету помертвел живописный колор.
Черно-бурые флаги на улицах, грязных от праха,
Едкой горечью тлеет в сердцах безоружный позор.
Либеральные шалости – время лихих девяностых,
Отозвались нам эхом в единоутробной стране.
В колыбели, когда-то родной, загноились коросты,
Ересь порчи, как змей – заползала годами извне.
Киев скачет галопом на месте – под марши Европы,
А ночами по городу шествует факельный ход.
Нивы добрых хлебов в метастазы прогрызли окопы,
Ежедневную дань на погосты приносит народ.
Так ведь мы позабыли их сами – за двадцать три года,
Исторический бред стал возможен ввиду слепоты.
Нас трепала, конечно, жестоко – всё та же свобода,
От неё же на кладбищах множились наши кресты.
Где мы были, когда воскресали Шухевич, Бандера?
Очевидное зло воплощалось в морали детей.
В слабых душах уже трепетала сектантская вера,
Разобщалась семья – и по прошлому, и во Христе.
А теперь мы враги – подоплёка излома на каждом,
Глаукома на истину в каждом – таится внутри.
А могли бы узреть издевательство бесов над правдой,
Как могли бы сберечь свою память, свои алтари.
Равнодушие стало привычкой и жизненным кредо,
Отстраняясь от ближних, как семя внутри шелухи,
Мы замкнулись в себе, как итог – попрекают Победой,
Если каждый, кто хочет, суётся в священный архив.
Сладкозвучную ложь, как банальную взятку халявой,
Амнистируя грех, убираем скорее в карман.
Мы виним остальных, а плюём на свои же уставы,
Оттого, может быть, и горел возмущённый Майдан?
Где мы были, и где мы сейчас – возникают вопросы,
Обвиняя друг друга, мы вязнем в трясине обид.
Связь прямого родства незаметна под гнётом психоза,
Если мы не очнёмся, история нам не простит.
Бездна сгинет, очистится Русь в этих метаморфозах,
Ярость тихо растает – в печали былых панихид…

Автор готов к любой критике. Смелее!