Паралич меня разбей, откажите ноги, руки,
Я совсем не воробей, просто я шучу от скуки.
Голова слетела с плеч, и на шее моей птица,
А в углу дымится печь, у зевоты в плену лица.
Машет крыльями зловеще птица на моих плечах,
Может сбылся сон мой вещий, я давно уже зачах.
Будто вынули из печки обгорелый мой скелет,
И при свете жёлтой свечки богу молится аскет.
На меня свалилось горе — в чёрных перьях вороньё,
Утонуть бы в чёрном море, только жизнь одно враньё.
Можно сесть верхом на лошадь и скакать во весь опор,
Или можно сесть в галошу, рубит головы топор.
С головой не всё в порядке, если нет вдруг головы,
Может быть она на грядке, среди клубней, и ботвы.
Ищут многие удачу, птицу счастья чтоб поймать,
Но не мне решать задачу, птица счастья мне, как мать.
Обняла когтистой лапой, машет весело крылом,
Как медведь я косолапый, и моя жизнь — бурелом
***
Воск расплавился на свечке, и аскет уснул давно,
Как тепло в избе от печки — в ней треща горит бревно.
Согревает тепло душу, вечер сказочный такой,
Счастье дёрнуть бы за уши, ну кто захочет на покой?
Если был бы я богаче, ну хотя б на два рубля,
Я бы жил совсем иначе, в море спрыгнув с корабля.
Там где плавают акулы, там где остров дикарей,
Но от скуки сводит скулы, и домой бы мне скорей.
Можно, как медведь в берлоге, спать всю зиму напролёт,
Мы совсем не бандерлоги, сердце просится в полёт.
Улететь бы вместе с птицей — выше сизых облаков,
Не сижу ведь я в темнице — среди умных дураков.
Прошмыгнуло счастье рядом, можно жить и без голов,
Не травиться б только ядом — грубых, грязных, пустых слов.
Я с окошка спрыгну вниз — в сердцевину птичьей стаи,
Вот окно, за ним карниз, до свиданья — улетаю.

Автор готов к любой критике. Смелее!