Молчание любви
Давай присядем у костра,
Поговрим немного,
Ты расскажешь, как твои дела,
Ну а я помолчу немного.
И молвлю я, и снова ты;
И так до последней звезды,
И так до последних углей..
Ты говоришь мне о любви,
Ты говоришь мне о печали.
О том как душа стремилась ввысь,
А слезы таяли с печалью.
И может, тихо прошепчу,
И слова снова не хватает;
И всё-таки люблю,
Но это только мысли,
А в ответ я пущу тишину,
Чтобы ты никогда не услышал.
Замечания и советы приветствуются. В меру.
Загрузка ...Оценки:
Да, очень трудно высказать свои впечатления от стиха, если замечания приветствуются в меру. Ну что же, автор, мысль есть, а исполнения нет.
ПогОврим?
Давай, погОврим, нет постой- ка,
стоп, млчи, я буду грить сама.
Налей- ка в сткан хмельной настойки,
в тост, извиняй, включаю мат.
Итак, мой милый, «пИ- пи», «пИ- пи»
что за «пи-пИ» включил «пи- пИ»?
Ведь зуммер прошлым днём пропит был,
не понимаю ни «пи- пИ»!
Так, запущу- ка тишину я,
ага, словил, дружок, «пи- пИ».
Опять? Ну ладно, не сержусь я,
ты врши мне не мешай лепить.
Рим, дорогой, мне очень понравился твой экспромт, но мне показалось, что немного жёстко к новичку.
Борис, ты не прав, — говаривал Егор Лигачёв. Ты, Саша, взгляни с другой точки зрения: может, я помогаю понять визави самого себя, ибо ему предоставляется возможность посмотреть на себя со стороны.
Должен заметить, вернее, уточнить, что мы с тобой немного по- разному смотрим на творчество.
Кто бы сомневался ,что по разному смотрим на творчество. Например в творчестве данного автора я никакого творчества не увидел. Только в отличие от тебя, сказал об этом не так обидно для человека , который только начинает своё восхождение на вершину поэтической славы.
Неправильно, ты, дядя Фёдор, бутерброд ешь…(с).
Рим, твою бы тактичность, да бабам на шею, замест ожерелья)))
Галекс, если ты не в курсе, то мы с Римом друзья, а другу позволительно сказать то, что не скажешь недругу. Так , что его тактичность главное в этом человеке, за что я его очень уважаю.
Гуляй, фраерок дальше . Научись быть скромнее, моё обращение к Риму тебя никакушеньки не касалось.