Наново фонтанами, тайными тропинками
планово, внепланово блики понатыканы.
Лики позолочены главной здешней лестницы.
Там, за поворотами — влаги вешней вестницы,
над заливом кружатся тучи одичалые,
сиротливым ужасом мучая причальные
кнехты невысокие, волны синеокие,
бухты неглубокие мелководья около.
Ух ты, сколько кружева пенного, надменного
у камней напружено той волной напевною!

Первою неделею главного события -
за степенной Стрельною плавного открытия
в парках всяко-разного чуда Петергофского, -
ходим, славно празднуя, медленно, не поскору,
между солнца бликами, между моря кликами,
чаячье-отчаянно мокрыми, великими
и умильно-малыми, выпуклыми, впалыми,
чудными фонтанами, будто небывалыми
в нашей жизни прожитой, на мороз поделенной,
будто не всамделишной позапрошлой дрожи той.

На рубашку с блузкою брызги ярко капают.
Сгрызли пару яблочек, прогулявшись к западу.
Щёки в играх ямочек. Выгнав в море яличек,
рыбачок удачливый вздёрнул рыбку давеча.
Дальше дёрном беличьим на восток дивуемся,
вздорным не поделимся, молча поцелуемся,
там, где тени частые счастие пророчат нам,
там, где чаща здравствует, словно роща отчая,
где вода белёсая шумной пирамидою
любит речь подхлёстывать шуткой не обидною.

Автор готов к любой критике. Смелее!