А когда-то я был «горьким пьяницей»:
Хлопнул жизни стакан, закуси лебедой.
Всё впотьмах, хлеб да квас, нет, не чванился.
Чуть бедовый парнишка, невзрачный собой.

Девки — мимо, сапожки со скрипами,
Гармониста, беднягу, помадой тошнит.
Мне же в школу — босяк с тощей скрипкою.
«Без сольфеджио,» — мать — мне, — «Ты просто бандит.»

Юбки нежно шуршат фильдиперсово,
Плачет в скрипке ноктюрн, плачет гений мой, Лист.
Так бежали деньки в гору вёрстами,
Строгий дядька с иконы мне фарт не сулил.

Жизнь — слепая, судьба — темноглазая.
Андарак облегал стройный абрис колен.
Чёрный лебедь плывёт, многоглавые
Храмы замерли в стойке в забытом селе.

Было что-то вчера или не было,
Скрипка, жалобно пискнув, упала в мешок,
Верещал ребе: «Поц!» Веры требовал.
Поздно! Счастье златое в степях я нашёл.

Танец бешеный кружится искрами,
Пой, любимая, я, обнимая твой стан,
Прокричу, не таясь, эту исповедь:
«Этим небом бездонным, свободой я пьян.»

Автор готов к любой критике. Смелее!