Паяц захлебнулся волнами оваций,
Запутался в тине дворцовых интриг.
Как можно заставить с козой обниматься?
У кесарей залежи ила внутри.

Пощечины жалят подобно медузам,
Стал клоун, привыкший к жестокой игре,
со временем как береста заскорузлым:
дворцовое солнце не может согреть.

Прошли ураганом безумные пляски*
и крыши снесли приглашенным гостям:
зубами наскучило гаеру лязгать,
звенеть колпаком с бубенцами устал,

который ночами становится гидрой;
а гогот подобно посуде гремит.
Гримаса смешная и горб вундеркинда –
сокровище для неимущей семьи,

которой в пучину был сброшен как якорь.
Фамилию, имя не знает никто…
Накинул на зеркало грязную тряпку,
портрет беспощадно единственный сжег

Паяц (в бесконечно помятом наряде).
Один собеседник остался – марот**.
Бросает без устали камни проклятий
беззубый, разорванный хохотом рот.

Маньяков считает голосом сиплым.
Бессонница лезет скорей уколоть
пиявкой – под кожу; последние силы
по капле теряет маяк восковой.

*Н. С. Гумилев «Маскарад»
**кукла-марот — голова, как можно более похожая на самого шута, его двойник.

Замечания и советы приветствуются. В меру.