До края переполнена тоской,
Бесплотный дух, истерзанный изгой.
Записана считалочка на пленку.
Ты — эгоизм трехлетнего ребёнка,
Я — совести утробный голос твой.

Ломаю с треском грани, если есть.
Я — злая боль несбывшихся невест,
Я — белый шум, я — ядерное эхо.
Когда я здесь, обычно не до смеха,
Но я других, увы, не знаю мест.

Ладони исцарапаны совсем,
Чтоб излечить, не хватит жизни всей.
Я линии продляю до запястья.
Когда я ухожу — уходит счастье
И слышен лишь тяжелый лязг цепей.

Как написать, чтоб душу зацепить,
Чтоб грани рассыпались в стыке плит,
Соединённых строками и рифмой.
Перебирают пальцы струны, гриф мой
От их прикосновения дрожит,

И исчезают, тают миражи.
А тень моя, за мною повторяя
Мои движения, во тьму ныряет.
Стирая грани темные с души,
Здесь главное — стараться не спешить.

Я чистый лист к мольберту прикрепляю
И заново точу карандаши…

Автор готов к любой критике. Смелее!