Тихонько струны скрипки застонали.
Туман царит на площади ночной.
И люди, как обычно, увидали -
Скрипач под одиноким фонарем.

Который год стоит, стоит, играя,
Под тусклым светом каждый божий день.
Точнее, вечер. Он того не знает.
Без малого лет пять назад ослеп.

Приходит каждый вечер, и на ощупь
Бредет своей дорогой к фонарю.
И скрипку медленно к лицу подносит.
Смычком ласкает тихую струну…

И вот уже мелодия польется
Над площадью, пустынной иль живой…
Чьего-то сердца музыка коснется,
Кого-то оттолкнет старик слепой.

Одни ему в футляр швырнут монетку,
Другие, крИвясь, боком обойдут.
А третьи, вдруг, внезапно, редко-редко
Над музыкой его слезу прольют.

И, может быть, когда-то, кто-то, где-то,
Чрез год, а, может, два, и три, и пять
Узнают люди в уличном маэстро
Беднягу, что семью всю потерял.

Теперь он голоден, и тощ, и бос, и беден.
Теперь бездомный, пусто за душой.
На три монеты не купить обеда.
А ведь блистал в оркестре он большом!

Он продал бы кому угодно душу,
Лишь если б ему дали умереть.
Но клятву не желает он нарушить:
Жена просила жить, забыв про смерть.

И он живет. Никчемно, без надежды.
И только его скрипки слышно плач.
И не заметят, коль умрет маэстро -
Измученный, слепой старик-скрипач…