Я бела и худа от причины:
Положила меня мать под «месечину»,
В лунный свет уложила голодный,
В луч холодный.
Говорила ей бабка, учила:
Не клади ты дитя под «месечину»,
Прячь ты люльку в угол самый тёмный,
Самый сонный.
Только зря бабка мать мою пугала:
Хоть и вышла она замуж за цыгана,
А над нашими обычаями смеялась,
Издевалась.
Четверых родила от цыгана,
А потом сама же и ругала:
Больно много кричат, говорила.
Не любила.
И однажды по весне, в жасмина цвете,
Положила меня спать в лунном свете,
А сама взяла и в лес убежала
Рысью шалой.
А луна-то кровь цыганскую любит,
Целовала луна мои губы,
Целовала, пока не побледнели,
Да пожалела.
Налетела утром бабка чёрной птицей,
Подхватила меня, как волчица,
Унесла далеко, под иконы,
Бить поклоны,
Да отцу кричала, темнолица:
«Говорила, не женись на волчице!»
А я тихо глядела-глядела,
Как луна полетела.