Коломбина пружинящим шагом шла на остановку. Её уже ждали молодой человек и барышня, лет двадцать каждому. Коломбина остановилась и полуутвердительно спросила:
- Дима?
- Да, — ответил он. – А это Алёна. А вас и не узнать. Только по голосу и смог определить.
- Не зазывай меня на «вы», хорошо? О, вот и маршрутка подходящая. Поехали? – и, не дожидаясь ответа, повернулась к остановке. Дима пожал плечами и вопросительно взглянул на Алёну. Та рассеянно кивнула головой.

- А что нас собственно ждёт? – спросила Алёна, когда они уже устроились на непривычно полупустых сидениях.
- Как что? Встреча с Геной и Машей. Разве тебе Дима не говорил? – пожала плечами режиссер
- А разве они не умерли? – ответила девушка вопросом на вопрос.
- Не совсем. Я их нашла, оживила, теперь буду вас ими пугать… Алён, не говори глупостей. Если я вас к ним веду, значит, они живы, логично? – Коломбина снова пожала плечами и достала из кармана плеер, как бы показывая этим, что расспросы окончены.

«Ты умна, а я идиот,
И неважно, кто из нас раздаёт…» — заиграло в наушниках. Она подумала и включила следующую. Рандом послушно выдал ей «Мою Любовь» Ундервуда. Она кивнула сама себе головой и увеличила громкость.

- А как она тебя нашла?
- Не знаю. Просто поймала на выходе из магазина, и сказала, что хочет сообщить мне что-то… Я сначала ей сказал, что во все эти гадания не верю, а она усмехнулась и сказала:
«Это не гадание», мол, «просто хотела тебе привет от Гены с француженкой передать…»
- Француженкой?
- Маша, Мари. Она Францией увлекалась, французский учила раньше… Ещё когда вы с Геком с нами знакомы не были. Усмехнулась, закурила, развернулась и пошла куда-то… Я её догнал, схватил за плечо, а она руку скинула, засмеялась и сказала, мол, «послезавтра, в шесть, на остановке рядом с твоим домом. И Алёну не забудь.» Вот, собственно, и всё…

Остаток пути прошел в молчании. Коломбина слушала музыку в плеере, беззвучно подпевая, Дима тоже достал наушники. Когда они подъехали к своей остановке, начал накрапывать дождь, и поэтому им пришлось двигаться быстрыми перебежками. В результате, когда они добежали до многоэтажки, их плечи и волосы были немного влажными от попавших на них капель.
- А где они? – подал голос Дима, когда Коломбина остановилась поправить шнуровку.
- На девятом. Подожди, не спеши так. – Режиссёр выпрямилась и достала из кармана трубку, смотря на время. – Без пятнадцати. Не знаю, готовы они уже вас принять или нет… Ну и ладно, если что, чаю попьёте, — и она пошла дальше, переступая через две ступеньки.
- Что значит «готовы принять»? – гневно-обиженно спросила Алёна, едва поспевая за ней следом.
- Значит, сцену до конца развернули, — ответила ей из-за плеча Коломбина.

***

- Ну, вроде, всё, — выдохнула Пеппи. – Теперь только чуть-чуть мордочку подкрасить, и вообще всё будет готово.
Мальвина посмотрела на импровизированную «сцену». Это был зал, три четверти которого были на небольшом возвышении, разделённый занавесами на три части. Сейчас передний занавес был открыт, и были видны сами «театральные подмостки», на данный момент пустые. Все нужные декорации находились во второй, закрытой занавесом части сцены. Там был и макет многоэтажки, и игрушечный грузовик по грудь высотой, и ковровая дорожка, изображающая дорогу, и несколько «деревьев», и небольшая лавочка, практически как настоящая… Мальвина тщетно пыталась выяснить у Пеппи, что это значит, но та только отмахивалась с формулировкой «всё сама увидишь». То же самое она отвечала и насчёт своего внешнего вида. Недлинные рыжие хвостики были тщательно уплетены и спрятаны под париком, изображающим достаточно длинные мелированные волосы, драные джинсы и майку сменили классическая юбка и блуза… Из хулиганки Пеппи смогла преобразиться в чуть ли не выпускницу пансиона благородных девиц на современный манер, и даже хитрые искорки в глазах были приглажены под общепринятые нормы поведения…

- Мы пришли! Вы готовы?

Пеппи молча, словно тень, скользнула за дальние кулисы.

- Да, Коломбин, думаю, мы готовы, — ответила Марго, выходя из кухни в «прихожую».

Мальвина осмотрелась вокруг ещё раз. Передние кулисы быстро закрывались, скрывая «сцену» и вторые кулисы. Теперь в комнате оставались только пару тройных сидений, которые легко встретить в советских приёмных или залах собраний.

- Хорошо, Марго. Присаживайтесь, — предложила она Диме с Алёной. Парень пожал плечами и прошел в комнату. Барышня же встала в позу.

- Что это значит?
- Это значит, — ответила ей Марго, давая Коломбине также спрятаться за кулису, — что вы попали на представление в Закулисье. Это долго объяснять… Главное, — Марго взяла Алёну под локоток, мягко, но настойчиво заводя её в комнату, где уже потушили свет, — вы с Димой сейчас должны посмотреть один спектакль. А все вопросы – потом, если у вас ещё останутся вопросы… — Маргарита силой усадила Алёну в кресло, жестом предложив Мальвине сделать то же самое.
- А где Гена и Маша? Они тут причём?
Марго подошла к двери, плотно закрыла её, так, что в комнате больше не оставалось никаких источников света, и подошла к кулисам.
- Смотрите и поймёте… — неопределённо сказала она, открывая щёлку и прячась за кулисы. Спектакль начался.

***

Увидев, то Марго скользнула за кулисы, Шерхан нажал на кнопку включения. Сначала дождаться, когда откроются кулисы, потом – когда выйдут актёры, направить на Пеппи и Гека лучи… Он даже не вникал в ход спектакля. Его работа заключалась в освещении.

Когда по сюжету его работа была не нужна, он любил представлять, какие чувства он бы сейчас испытывал. Даже нет, не любил. Просто это была одна из его привычек. Он, непрощённый в своё время, уже давно не испытывал практически никаких эмоций.

«Наверно, — думал он, — я сейчас завидую по-чёрному. Их простят. Молодых частенько прощают»

***

Кулисы открылись. На сцену начали выходить актёры в серых, будто пыльных одеждах и серых масках. Наверняка их было не более семи-восьми человек, но они создавали ощущение толпы вокруг. Сверху, где была специально сделанная дыра между девятым и десятым, на котором располагалась осветительная техника, этажом, лил слабый свет. Потом свет стал концентрироваться, и выделил двоих, идущих мимо друг друга – Пеппи и Гека. Они столкнулись плечами в толпе, потом Гек немного церемонно поклонился, извиняясь. Пеппи приняла извинения и пошла дальше, оставив Гека, провожающего его взглядом… свет снова стал рассеянным.
Через время он опять сконцентрировался на двоих, стоящих немного с краю – одна из них была Пеппи, другой… Мальвина с трудом узнала в этом другом Чешира. Теперь он был загримирован под темноволосого высокого парня, который чем-то напоминал пришедшего Диму. Потом к ним подошел Гек, и «Дима» жестами представил их друг другу, затем махнул рукой, мол, «ему пора бежать». Гек с Пеппи кивнули и пошли за сцену. Свет погас.

Когда он зажегся вновь, на сцене появилось несколько деревьев, лавочка. На лавочке в обнимку сидели Пеппи с Геком. Потом они немного отстранились друг от друга. Между ними пошел разговор, но голоса доносились откуда-то со стороны, когда они не открывали рта.

«Я тебя дождусь».
«Это недолго. Я буду приезжать, когда смогу. Обязательно-обязательно».
«Я буду скучать».
«Я тоже безумно буду скучать по тебе».

Они обнялись, и свет вновь погас. Когда он зажегся в следующий раз, на сцене были всё те же серые люди, среди которых иногда мелькала Пеппи, Чешир и Коломбина. Она вставила серьгу в бровь, одела майку, из-под которой виднелась татуировка виде дракона… Мальвина скосила глаза. Да, так и есть. У Алёны на левом плече тоже виднелась какая-то татуировка, неразличимая в полумраке «зрительного зала».

Они проходили, то поодиночке, то парами… Через несколько минут сцена опустела и весь свет сконцентрировался в левом переднем углу сцены. Где стояла Пеппи, закрывающая лицо руками. К ней подошел Чешир, попытался убрать её руки от лица, потом подошел поближе и обнял её так, что она уткнулась ему в плечо.

Потом свет начал потихоньку затухать, так что ещё долго были видны силуэты обнявшихся Пеппи и Чешира. На заднем плане стали слышны голоса двух девушек:
«И что мне делать?»
«То, чего ты на самом деле хочешь».
«А что я на самом деле хочу?»

Ответа не было. Зато стал нарастать стук колёс поезда, потом другие голоса.

«Вот видишь? «…и буду, на самом деле, что люди бы не сказали, всего через две недели встречать тебя на вокзале»…»
«А что люди говорили?»
«Опять ты воспринимаешь цитату дословно, Ген.»
«Ну извини, такой вот я. А с тобой что?»
«А что со мной? Просто устала…»

Опять стук поезда, теперь утихающий. Постепенно нарастающий гомон толпы, отчего первые слова произносятся тихо, а последние почти что выкрикиваются:

«А что я на самом деле хочу? Не знаю… Нет. Зачем себе врать. Знаю. Но я этого и боюсь!»

Свет к тому моменту уже полностью потух. Поэтому яркое включение света над всей сценой заставило вздрогнуть всех троих зрителей этого импровизированного представления. С правого края сцены уже успели разместить макет многоэтажки, занявший всю стену, с левого же края расстелили «дорогу», с двух сторон которой сидели по «серому человеку», катающих друг другу по этой дороге крупные игрушечные машинки… В дальней части сцены стояло несколько остовов деревьев, на которые ещё один человек (Мальвине показалось, что это была Марго, но человек был в маске, поэтому нельзя было сказать наверняка) цеплял зелёные листья… В центре, ближе к краю сцены, стояли Пеппи и Чешир, на расстоянии шага друг от друга, глядя друг на друга. Из дальнего правого угла вышел Гек.

Он прошел несколько шагов, замерев на полпути от угла до Пеппи с Чеширом. Как только он замер, начала двигаться Пеппи. Она подошла шажок к Чеширу, немного поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. Развернулась… и наткнулась взглядом на неподвижного Гека. Затем замерла и она.

Но отмер Чешир. Он сделал несколько шагов навстречу Геку, подняв руку, будто начав объяснять… но тут Гек рванул назад, а Чешир также остановился… Свет в очередной раз погас.

Затем прожектор высветил Гека, сидящего у края крыши того самого макета многоэтажки. Он смотрел вниз пустым взглядом, и откуда-то негромко доносился его голос:

«Ну и что предлагается делать в такой ситуации? Да, любовь, да, разлука… обидно. Теперь осталось только безвременье, которое так легко нарушить телефонным звонком или другим отчаявшимся, пришедшим сюда… А пока мира нет для меня. Пока можно и отдохнуть от него. Отдохнуть…»

Прожектор осветил другой край сцены. Кто-то уже успел постелить ковровую дорожку, изображающую дорогу, через которую медленным шагом шла Пеппи. Мальвина не смела выдохнуть, да и забыла уже, что это театр, и те самые, с кем она буквально час назад весело общалась… Лицо Пеппи было пустым и ничего не выражающим. Она даже не вздрогнула, когда кто-то из темноты пустил в её сторону большой игрушечный грузовик, сбивший её с ног. Прожектор погас.

- От столкновения машина загорелась, — все присутствующие вздрогнули. Из темноты появился ещё один луч, осветивший пустующий центр импровизированной сцены. – Водитель погиб на месте, пассажир – через два часа, в реанимации. Тело Марии в результате не нашли. Единственное, что осталось от неё на месте аварии, — на этих словах в центр круга шагнула Коломбина – немного взъерошенная, оставшаяся в дурацких хвостиках и костюме, изображающем подругу, — это кусок куртки и сумка, отлетевшая при ударе. Всё остальное, — она вынула из брови серёжку и сняла парик, постепенно становясь собой, не прерывая при этом монолог, — по мнению экспертов, сгорело. Неудивительно, если учесть, что и машина частично оплавилась.

На этих словах в освещенный круг вышла и Пеппи. В разорванной куртке, со спутанными и будто обгоревшими волосами. Коломбина, не обращая на её появление внимания, снимала плёнку с татуировкой с пледплечья и продолжала:

- Потеряли след и парня. По словам очевидцев, — она взглянула в сторону зрителей, — они расстались – если можно так сказать – незадолго до аварии, и он побежал в район заброшенных многоэтажек – как, впрочем, многие разочаровавшиеся в этом городе. Больше его никто не видел. Зная его характер, друзья предположили, что его уже нет в живых. Хотя тело до сих пор не найдено.

С другой стороны в этот остров света вошел Гек с таким же пустым лицом.

- Они были похоронены рядом – если можно считать похоронами опускание гробов без тел в землю…

Тут прожектор резко погас, а потом, почти сразу, включились все лампы в комнате, включая зрительный зал, заливая её ярким светом, вызывающим резь в глазах. Посреди этого света с одного края сцены лежала Пеппи – или скорее уже Мария – рядом с опрокинувшимся детским грузовиком, с другого, рядом с декорацией многоэтажки, будто сбросившись с неё – Гек.
Больше на сцене никого не было, и было непонятно, откуда шел громкий и непривычно властный голос Коломбины:

- Они очень страдают. И они могут вернуться к жизни. Но только тогда, когда вы, невольные участники их судьбы, простите их. Они много сих потратили на эту, — тут голос Коломбины иронично дрогнул, — исповедь перед вами.

Первой от шока очнулась та подруга, которую играла Коломбина.
- И что же мы должны сделать для этого? – спросила она хриплым от пережитых эмоций голосом.
- Простить, — Коломбина вышла из-за спины зрителей, вздрогнувших от неожиданности. – Простить, и тогда они вернуться, будто и не умирали. Насчёт документов не беспокойтесь. Один из таких вот бывших «актёров» — весьма влиятельный человек, который вполне может внести пару изменений в базу данных и выдать им новые паспорта. Гене даже не придётся объяснять, почему он жив – он просто сбежал в другой город, и вернулся через пару месяцев… Маше будет гораздо сложнее. Но и она может оправдаться – авария произошла рядом с заброшенными дачами, в которых она пряталась поначалу… А потом тоже «пошла погулять», — Коломбина иронично хмыкнула. – Чтобы выглядело правдоподобнее, я могу предоставить Геку или Пеппи одну из комнаток ещё на пару недель, чтобы они не вернулись вместе и не вызывали подозрений… — режиссер многозначительно умолкнула.

Пеппи и Гек всё это время продолжали лежать, не шевелясь. Мальвина посмотрела на них, размышляя, долго они ещё будут недвижимы, но тут увидела блестящие счастьем глаза Гека и смущённо улыбнулась ему в ответ. Гек показал глазами на остальных.

Алёна уточняющее спросила:
- Так как должно выглядеть их прощение?
Коломбина пожала плечами.
- Никаких конкретных правил нет. Ну, кроме того, что прощения должна наверно просить не ты, а сегодняшняя роль Чешира и, получается, главный виновник их здесь появления, — она с ехидством повернулась к Диме. Тот же повернулся к сцене и, немного неуверенно, вышел на неё, став между двух лежащих на сцене тел.
- Незнаю как Алёна… — он немного смутился, потом улыбнулся и тряхнул головой. – Незнаю как Алёна, но я вас простил ещё минут пятнадцать назад, не дожидаясь конца спектакля. Поднимайтесь из мёртвых уже наконец!

Пеппи перевернулась на спину.
- Ура, — выдохнула она. – Знал бы ты, Дим, как неудобно лежать неподвижно, когда тебя обсуждают.
- А ты чего, моя дорогая, хотела? – Гек подошел к Маше с Димой и протянул девушке руку, предлагая встать. Та ехидно замотала головой, всем своим видом показывая, что ей и так неплохо. Гена пожал плечами и протянул руку своему другу. Тот неуверенно её пожал.
- А ты всё равно зараза, — ехидно прокомментировал Гек это символическое прощение.